— Давай помогу!

Я протянул ей горшочек с мазью, и она своими тонкими, длинными пальчиками стала осторожно наносить целебное снадобье на рану. Я в это время шептал эльфийские заклинания, чтобы усилить действие.

— Значит, эти солдаты — беглые, — продолжил я, чтобы отвлечься от боли, которая нестерпимо жгла мне бок.

— Да, староста Тимуш сразу понял это — по тому, как нагло и в то же время трусливо они себя вели. Обычно солдаты так не поступают, боятся своих командиров — ведь староста мог и нажаловаться, а мародеров никто не любит. Но сейчас по округе бродит немало беглых вояк — и просто солдат, и баронских дружинников, и даже, говорят, княжеских гвардейцев. Так всегда бывает накануне войны — солдаты убегают, чтобы под шумок пограбить крестьян, а то еще что похуже… А потом свалить все на эльфов.

Элли помолчала, а потом тихо добавила:

— Я рада, что ты их убил, они могли много зла причинить!

— Трупы куда денем? — деловито поинтересовался я. — Не бросать же их тут.

— Не волнуйся, я позову Тимуша, и он со своими сыновьями зароет их где-нибудь.

Заметив мое беспокойство, Элли слегка улыбнулась:

— Не беспокойся, Тимушу можно доверять — он не любит солдат, но не имеет ничего против вас, эльфов.

Девушка закончила обрабатывать мою рану и крепко перевязала бок — чтобы мазь лучше впиталась. Я с благодарностью кивнул ей и откинулся на солому — сил сидеть уже не осталось. Все-таки я потерял много крови…

— Я сейчас приду, — прошептала Элли и скрылась за дверью.

Вскоре она вернулась, но не одна — с ней в коровник вошел пожилой, седой, но все еще крепкий мужчина.

— Это наш староста, почтенный Тимуш, — представила Элли.

— Альмир, — ответил я.

Тимуш внимательно посмотрел на мертвых солдат и покачал головой:

— Доигрались, голубчики! И поделом им — нечего крестьян разорять да девок портить! Не беспокойтесь, — повернулся он ко мне, — я позову сыновей, и мы тихонько закопаем их на огороде. Никто и не узнает!

— А если будут искать? — спросил я.

— Не будут, — уверенно произнес Тимуш, — эти двое отправились на вольную охоту, разумеется, не спросив разрешения у начальства. И пропали… Такое часто случается в здешних местах — лес-то рядом, а вы, эльфы, чужаков не жалуете. Это все знают… Командир вряд ли объявит их в розыск — не захочет, чтобы начальство узнало. Дисциплина-то в отрядах хромает, что ни говори… Скорее всего, подождет немного, а потом потихоньку вычеркнет из списка. И спишут все на вас, эльфов — мол, подкараулили ночью и убили. Война, говорят, скоро будет. Вы уж извините, если чем обидел.

— Ничего, — кивнул я, — о войне действительно все говорят. Люди убивают эльфов, эльфы убивают людей, так всегда было, и так всегда будет. Хотя мне, честно говоря, это не кажется правильным. Кстати, а что другие жители, не проболтаются?

— Нет, — твердо ответил Тимуш, — наши будут молчать. Никому не хочется, чтобы в деревню заявился королевский прокурор вместе с гвардейцами и начал расследование. Он станет всех допрашивать, отрывать от дел и еще, не дай Бог, прикажет обыскать дома. А солдаты будут тем временем жрать наших кур да бегать за девками… Кому это нужно? Мы слишком много натерпелись от княжеских да королевских гвардейцев, чтобы звать их сюда… Все сделают вид, что ничего не знают. Ничего не вижу, ничего не слышу — вот так и живем.

— Ладно, — удовлетворенно кивнул я, — закопайте их по-тихому. Я со своей стороны хлопот вам не доставлю — немного полежу, подлечусь, а потом уйду.

— Лежите, сколько надо, — заверил староста, — мы вас торопить не станем. Я вам так благодарен, что вы спасли Элли… Хотя она мне и не дочь, но выросла в моем доме, буквально на глазах, я к ней привязался — почти как к собственному ребенку. Вы, кстати, знаете, что Элли — круглая сирота?

Я отрицательно покачал головой.

— Бедная девочка! — вздохнул староста. — Ни отца у нее, ни матери… Мы с женой вырастили — взяли в дом, дали кров и еду… И моя жена очень бы горевала, если бы с ней что-то случилось. Еще раз спасибо вам!

Староста поклонился мне в пояс.

— Да не за что! — пожал я плечами.

— А правда, что король может пойти на вас войной? — поинтересовался потом Тимуш.

— Вряд ли, — уверенно сказал я. — Князь Редрик мертв, а новому королю, кто бы он ни был, будет не до нас — надо хоронить Петера Второго, вступать на престол…

— Князь Редрик убит? — удивился староста.

— Да, — подтвердил я, — вы можете пока перевести дух. У князя Вальдемара сейчас будет масса дел — принимать опекунство над Клаусом, малолетним сыном Редрика, присутствовать на дворцовых церемониях, связанных с похоронами Петера Второго и коронацией нового правителя… Думаю, о вашей деревне он вспомнит только через три-четыре месяца.

— Это очень хорошо, — кивнул староста, — мы как раз успеем убрать урожай и спрятать, куда подальше. Пусть потом сборщики приезжают, ищут — уже ничего не останется…