После обеда Элси и мистер Травилла пригласили мистера Мэйсона в библиотеку. Священник рассказал о людях и о своей работе. Он заверил миссис Травилла, что управляющий строго придерживался ее приказа: физических наказаний не было и в помине, а хозяйство находилось в идеальном порядке, ожидался небывалый урожай.

Элси осталась довольна. Она спросила у мужа, согласен ли он с ее впечатлением, и тот ответил утвердительно. Затем молодая госпожа сказала, что привезла небольшие подарки для слуг, рабочих и членов их семей. Она попросила, чтобы завтра вечером люди пришли к дому, где она собственноручно раздаст подарки.

Священник пообещал, что все будет сделано, и ушел, оставив супругов наедине.

— Все очень хорошо, мой маленький друг. Да? — сказал мистер Травилла.

— Да. Я так рада, что поручила присматривать за благополучием моих бедных, беззащитных людей такому человеку, как мистер Мэйсон. Вам нравится дом?

— Очень. По крайней мере, то, что я успел увидеть. Библиотека великолепна, и столовая мне нравится.

— Мне не терпится показать вам все! — воскликнула Элси, протягивая руку к шнуру звонка.

— Погоди, женушка! Не сегодня, — остановил ее мистер Травилла. — Ты устала.

Элси опять села в мягкое кресло и, откинувшись на спинку, сказала со смехом:

— А я и не знала, что устала. Но я обещала повиноваться и...

— Нет-нет! — смешался Эдвард. — Не надо расценивать мои слова как приказ. Разве я не говорил тебе, что ты будешь всегда поступать так, как посчитаешь нужным? Ты достаточно долго была в совершенном послушании отцу. Только, пожалуйста, прислушивайся ко мне в тех вопросах, в которых я разбираюсь лучше.

Элси пересела к мужу на колени. Он обнял ее за талию.

— Но я не хочу быть непослушной, — сказал она, робко отвечая на нежный поцелуй. — Я обещала перед Богом повиноваться вам, вашим приказам. И должна держать слово.

— Но как ты собираешься повиноваться тому, чего нет? Это невозможно.

— Так вы вообще не намерены мне приказывать?

— Конечно, нет. Я твой муж, твой друг, твой защитник, твой возлюбленный, но не твой господин.

— Тогда, мистер Травилла...

— Прошу тебя, называй меня Эдвардом. И говорить мне «ты».

— Ох, мистер Травилла, ведь Эдвард звучит так непочтительно!

— Не больше, чем обращение «мистер Травилла» и «вы» напоминает мне, что я намного старше тебя. Скажи «Эдвард», милая, и больше не называй меня мистером Травиллой, особенно, когда мы наедине.

— Хорошо, мис... Эдвард, я постараюсь. И если я по забывчивости назову тебя мистером Травиллой, то заранее прошу меня простить. Хотя папа не принимал подобных оправданий.

— Но я не буду очень строг, если увижу, что ты стараешься. Иногда мне казалось, что мой друг — твой отец — был с тобой слишком суров.

— Не осуждай моего дорогого папочку! — тихо, но твердо сказала Элси. Ее лицо на мгновение стало серьезным, почти печальным. — Он был очень строг, это правда, но имел полное право требовать быстрого и безоговорочного послушания. Вместе с тем, он был таким добрым, таким любящим, нежным и сострадательным. Я могла прийти к нему с любыми радостями и печалями, с любыми тревогами и неприятностями, и всегда находила понимание, сочувствие, и получала помощь. Не было ни одного случая, когда он оттолкнул бы меня или проявил равнодушие, — Элси помолчала, вспоминая.

— Он сажал меня на колени, выслушивал все, что я хотела сказать, прижимал меня к сердцу, целовал, называл ласковыми именами, радовался и печалился вместе со мной, советовал, как поступить. Он всегда был доступен и интересовался всем, что так или иначе касалось меня. Он не считал никакую мою мысль или чувство, даже самые незначительные, недостойными внимания. Сомневаюсь, что даже ты, мой друг, до конца понимаешь, кем на самом деле был и остается для меня отец! Всем... кроме мужа, — добавила Элси с улыбкой. Встретившись с добрым, мягким и в то же время страстным взглядом Эдварда, она покраснела.

— Да, это дарованная мне Богом привилегия, — прошептал он, привлекая Элси к себе. — Моя жена, моя драгоценная женушка! Помоги мне, Господи, быть таким же любящим, нежным и сострадательным, как твой отец.

— Но ты ведь такой, Эдвард! Есть ли на свете женщина, которой Бог послал любви больше, чем мне? Дочь и жена! Эти имена — лучшие из всех, которыми когда-либо меня называли.

— Уверен, что в твоем воспитании не найдется ни одного изъяна, хотя ты казалась мне совершенством еще до того, как отец начал тебя воспитывать. Ах, мой маленький друг, сколько лет я любил тебя, почти не надеясь на взаимность! Я и сейчас с трудом верю своему счастью, — добавил Эдвард с радостным смехом.