— Это мой ребенок, мой маленький друг, — радостно возразил Эдвард.

Элси рассмеялась мелодичным счастливым смехом, которого мистер Динсмор у нее еще ни разу не слыхал.

— Нашего ребенка, — поправила она мужа. — Но ты не поздоровался с папой.

— Мы уже виделись. Динсмор, раз уж мы собрались втроем, давай расскажем Элси о недвижимости.

— Да, давай.

— Какой недвижимости? — полюбопытствовала Элси.

— Мне поступило одно очень хорошее предложение, доченька. Нашелся покупатель на твою недвижимость в Новом Орлеане, — сказал мистер Динсмор. — И я считаю это предложение весьма привлекательным.

— Ты так считаешь, дорогой папочка? А ты, Эдвард? Я целиком полагаюсь на ваше общее мнение.

Эдвард согласно кивнул:

— Мы считаем, что имущество надо продать, а деньги как можно скорее вложить в иностранные акции. Сейчас это наиболее безопасное размещение капитала. Но решать тебе, ведь речь идет о твоей собственности.

— Наиболее безопасное? Но не вы ли в один голос твердили, что недвижимость — самое надежное из всех вложений?

— Обычно так оно и есть, — ответил мистер Динсмор, — но мы опасаемся, что недвижимость скоро обесценится.

— Что ж, папа, делай так, как вы с Эдвардом считаете правильным. Вы оба разбираетесь в этих вопросах намного лучше меня, и я вам полностью доверяю.

— Тогда я немедленно все продаю, и, думаю, скоро придет время, когда ты будешь рада, что я так поступил.

Они еще немного поговорили, и мистер Динсмор уехал. Эдвард и Элси остались вдвоем.

— Ты не устала, женушка? — спросил мистер Травилла.

— Нет, дорогой. Мне так приятно держать дочку, видеть ее головку на моей груди... Ах ты, моя сладкая!

Эдвард вдруг встал, осторожно поднял Элси, держащую ребенка, сел в кресло и усадил жену себе на колени.

— Теперь я держу вас обеих. Дорогая, ты знаешь, что сегодня я люблю тебя сильнее, чем когда-либо прежде?

— Но ты говоришь мне это каждый день, — ответила Элси игриво.

— А это всегда правда. Каждый день я думаю, что моя любовь велика, как никогда. Но наступает новый день, и я обнаруживаю, что она стала еще больше.

— Ты знаешь, я рассердилась на тебя сегодня — впервые с того времени, как мы с тобой обручились, — в голосе Элси звучало сожаление и просьба, словно она молила о прощении.

— Рассердилась на меня, дорогая? В чем же я провинился? — растерялся мистер Травилла.

— Папа вспомнил, что иногда он обходился со мной слишком сурово, и сказал, что заслужил эпитет, которым ты однажды его наградил. Это случилось в тот день, когда я упала со стула возле рояля. Ты помнишь?

— Еще бы! Я никогда этого не забуду И я назвал его скотиной. Ты уж прости меня, пожалуйста. Тем более это случилось так давно, а я страшно разозлился на Хораса, потому что уже тогда очень тебя любил.

— Простить тебя, дорогой? Это я должна просить прощения. Умоляю, прости меня! Поверь, я рассердилась всего лишь на мгновение. А сейчас люблю тебя еще сильнее за твое доброе сердце.

— Давай взаимно простим друг друга, — негромко сказал Эдвард и осторожно, чтобы не причинить вреда ребенку, прижал Элси к своему сердцу.