— Мне было бы стыдно за тебя и я не хотел бы, чтобы ты была моим ребенком, если бы ты при любых условиях хотела наябедничать, — ответил он ласковым тоном, что очень удивило Элси. Она всегда трепетала при одной даже мысли протестовать против воли отца. — Но, — продолжал он твердо, — это единственный путь спасти Джима. Если ты сейчас не расскажешь всего, что знаешь, он будет жестоко наказан и отправлен на работу на плантации, что убьет его бедную старую матушку. Элси, я думаю, что ты поступишь очень нехорошо, если позволишь невинному пострадать, когда ты можешь предотвратить это. Кроме того, я должен буду

прибегнуть к своему авторитету и сказать, что ты должна это сделать немедленно, и ты, моя дочь, знаешь очень хорошо, что в вопросе подчинения отцу не может быть никаких отклонений.

Он замолчал, ласково глядя на маленькое, заплаканное, красное личико, выражающее невыносимые страдания и борьбу.

— Разве я недостаточно сказал, чтобы убедить тебя? — спросил он.

— Да, папа, я все тебе расскажу, — ответила она дрожащим голосом.

Историю свою она рассказала с явным нежеланием, но в простых, откровенных выражениях, что свидетельствовало о правдивости.

Мистер Динсмор молча слушал, но на лице его появилось негодование. Как только она закончила, он поднялся и, взяв ее за руку, вывел из комнаты со словами:

— Ты должна повторить эту историю своему дедушке.

— Ох, папа, я должна? Разве ты не скажешь ему?

Пожалуйста, не заставляй меня, — взмолилась она, вся дрожа.

— Доченька, ты должна, — ответил он так строго, что она не рискнула больше протестовать, но молча подчинилась и пошла с ним к дедушке.

Мистер Динсмор все еще был в гостиной, раздраженно шагая из угла в угол, временами бросая подозрительный взгляд на Артура, который сидел в углу бледный и дрожащий. На лице его отражался страх. Он слышал, как тетушка Хлоя передала отцу просьбу старшего брата, и ожидал теперь заслуженного возмездия.

Уолтер потихоньку исчез, думая о наказании Джима и сожалея о том, что не набрался смелости сразу сказать, правду, а теперь было слишком поздно. Отец теперь ему не поверит. Но он попробует как-нибудь загладить свою вину перед Джимом, даже если на это по-требуются все его карманные деньги за месяц.

Все остальные члены семьи оставались в комнате и с нетерпением смотрели на мистера Динсмора, который вел Элси за руку.

— Я привел тебе еще одного свидетеля, сэр, — сказал он. — Оказывается, Элси присутствовала при этом событии.

— Да? — воскликнул старший джентльмен. — Тогда я надеюсь все же узнать правду. Элси, кто разбил мои часы?

— Это не Джим, дедушка! Конечно же не он. Ох, только, пожалуйста, не спрашивайте меня, кто это сделал! — взмолилась девочка.

— Элси! — воскликнул ее отец строгим голосом.

— О, папа, я не могу! — Она вся дрожала и прижималась к его руке, в этот момент она перехватила угрожающий взгляд Артура.

— Давай, давай, детка, ты должна рассказать нам все, что ты знаешь, — подбодрил ее дедушка, — в другом случае я не отпущу Джима.

Мистер Динсмор смотрел вниз на свою маленькую дочь и, проследив направление ее взгляда, понял причину страха.

— Не бойся говорить то, что ты знаешь, доченька, я защищу тебя.

И он сжал маленькую ручку, лежащую в его ладони, выразительно посмотрев на Артура.

— Да, да, говори, дитя, говори немедленно; никто не обидит тебя за то, что ты говоришь правду, — нетерпеливо повторил дедушка.

— Я скажу, дедушка, — сказала она, дрожа и всхлипывая. — Только, пожалуйста, не сердись на Артура, если ты простишь его в этот раз, я думаю, что он никогда больше не будет. И я даже уверена, что он не намеревался их разбивать.

— Так все-таки это был ты, негодный плутишка? Я знал это с самого начала! — загремел отец. Он быстрыми шагами пересек комнату, схватил мальчика и сердито затряс его.

— Но продолжай, Элси, нам хочется знать всю историю, — добавил он, опять поворачиваясь к ней, все еще не отпуская Артура. — Паршивый пес! — проговорил он, когда она закончила. — Да, я прощу тебя, когда ты получишь хорошую порку и недельку посидишь на хлебе и воде, но ни в коем случае до этого.

Сказав это, он уже намеревался вывести его из комнаты, как Элси вдруг подскочила к нему и, умоляюще сложив руки, подняла раскрасневшееся взволнованное личико и искренно взмолилась: