Шрифт:
Закупив его столько, что хватило бы вымыть не только Огрызок, но и весь Отстойник, всё-таки приобрели и книгу.
Она была дешёвая — потому что, во-первых, и спрос на неё был небольшой, а во-вторых, она была не отчитанная и могла содержать заклинания. А желающих покупать непроверенные книги в благоразумном Отстойнике практически не было.
Потом нагруженный покупками Рассвет отправился домой, а я пошла навестить Ряху и узнать, как поживают его скаковые тараканы.
Тараканы процветали.
Ряха изобрел какой-то особенно питательный и поэтому невыносимо вонючий состав и теперь трепетно откармливал своих любимцев. Смотреть на это человеку со слабыми нервами было невозможно.
— Ты хоть мышку поставь! — просил он меня, набрасывая корм в деревянный ящик служивший тараканам столовой и высыпая туда всех Молний — теперь их было уже с десяток.
— Я тебе точно говорю — Молния победит!
— Ага, жди! — я стояла, повернувшись к Ряхе спиной, чтобы не видеть тараканьей трапезы и теребила в руках кончик своего хвоста в качестве успокаивающего средства. — Я в эти дела вообще не верю. Нет во мне азарта. И денег у меня тоже нет.
— Того нет, сего нет, — бурчал Ряха. — Я верный способ деньгами разжиться предлагаю, а она упирается. И при этом говорит, что денег нет. Ты сама себе враг.
— Спасибо, Ряха, — фыркнула я. — Но чудится мне, что не тараканы станут причиной моего обогащения, если таковое и случится.
— Ну, смотри, дело хозяйское, — посадил наевшихся скакунов обратно по стойлам Ряха. — Вот так некоторые мимо собственного счастья и проходят.
— А что делать? — отпустив хвост, развела я руками с видом самого глубокого сожаления. — Ладно, пошла я. Окна мыть надо. Хорошо у тебя, да только тараканье сено воняет уж очень мерзко.
— Не мерзко, а вкусно, — поправил Ряха. — Стой, у меня же дело к вам, к вашему Огрызку! — всполошился он.
— Что за дело? — изумилась я.
— Мы тут в казарме тетрадь нашли, — стал обстоятельно объяснять Ряха. — С этими, ну, историями смешными. Так бы вечерком, перед сном, вслух почитать, повеселиться, — а боимся.
— Хорошо, я скажу Рассвету, он вам проверит. Расценки знаете?
— Да знаем, знаем, — пробурчал Ряха. — Грабеж среди бела дня, а не расценки…
— Ну и так дело рискованное! — убежденно сказала я, вспомнив свой ожог.
Глава седьмая
ВТОРОЙ КОРАБЛЬ
Второй корабль пришёл как раз перед Днем Весеннего Равноденствия. Он привёз письма из дома, товар для лавочки Профессора и прочее — а ушел, загруженный по фальшборт (фигурально выражаясь) солью.
Убедившись, что груз соли покинул пределы досягаемости служб Отстойника, Град начал приводить в действие придуманную им схему обезвреживания начальника Службы Надзора за Порядком.
И вскоре во всех лавочках обсуждали неслыханную новость.
Из Отстойника в первый и единственный раз за всё время его существования попытались незаконно вывести партию вёсел. Вёсла же входили в священный список товаров, запрещённых к вывозу.
На хвост контрабандистам села доблестная Служба Надзора за Порядком, героически выследившая злодеев.
Начальник Службы Надзора лично сам возглавил людей, перехвативших судно с контрабандой.
В жестокой схватке на борту контрабандиста он получил сырым, корявым веслом по голове и упал за борт. Пока его спасали, начальник успел наглотаться воды, поэтому в городок был доставлен практически в бессознательном состоянии и надолго вышел из строя.
Успех Службы Надзора был замечен и отмечен, захваченные вёсла торжественно сожгли. Горели они плохо: свежесрубленное, непросушенное дерево не самое лучшее топливо.
Начальник получил медаль и длительный отпуск для лечения, а дела в Службе принял его заместитель, исконный житель Огрызка, правильно разбирающийся в жизни.
И снова на галитовых скважинах часть получаемой из выкачиваемого рассола соли тщательно упаковывали для долгого путешествия в Ракушку, и это несмотря на строжайшую монополию.
А пока начальник Службы Надзора воевал на корабельной палубе, всё наше представительство с Профессором во главе трудолюбиво мыло окна Огрызка.
Рассвет, сходивший в казарму гарнизона и отчитавший найденную тетрадь с интересными историями, значительно обогатил свой внутренний мир и теперь, возя тряпкой по стеклу, тихо пересказывал прочитанные образцы солдатского юмора Граду и Льду. Периодически они взрывались диким хохотом, невольно интригуя прохожих, случайно оказавшихся у представительства.