Вцепляясь в парапет пальцами, с хрипом пытаясь втолкнуть в себя хоть немного воздуха, я стала отступать, почти отползать к лестнице, добралась, наконец, до ступенек и, держась за стену руками, стала спускаться вниз и вниз, пытаясь спрятаться, забиться куда-нибудь, где не слышно бы было этой песни, не видно было бы неба, в которое меня никогда не унесёт золотой дракон.

Под пальцами вибрировала стена — уйти от песни драконов было трудно, в унисон с ними пели теперь и камни, и стены, и люди… Кусая губы до крови, я прошла всеми лестницами наш Огрызок сверху донизу и рванула дверь, ведущую в подвалы.

Глубже и глубже, в самую древнюю часть представительства, оставшуюся нетронутой даже после того, как на поверхности здание почти снесли с лица земли. Подвалами практически не пользовались, лишь Профессор разводил тут какие-то вкусные грибы, требующие ровной температуры и рыхлой земли. И выгодно продавал.

Здесь уже не было слышно драконов, и царила темнота, лишь теплился на стене крохотный светильник-ночничок, который оставлял Профессор, дабы не переломать себе в полной темноте руки-ноги.

Чтобы освободиться, прогнать песню драконов, забыть её тоже, как забыла свою, я рухнула на земляной пол, вжалась в холодную влажную землю щекой, погрузила в неё растопыренные ладони, вцепилась в землю пальцами. Ничего, земля всё принимает и всех нас примет рано или поздно… И даст покой… В этом покое не будет места золотому дракону…

И только когда сырая земля вобрала мою боль, горло отпустило, и я смогла разреветься.

Здесь меня и нашел встревоженный Град, увидевший, что я куда-то ползу с перекошенным лицом, держась за стену.

— Ты чего? — воскликнул он с ужасом, найдя меня на полу в подземелье.

— Чего-чего… — простонала я. — Живот болит.

Ну и очутилась в конечном итоге в кровати с грелкой на животе. На свежевыбитом тюфяке под свежевыбитым одеялом.

А когда зажглись на небе звёзды, встала, распахнула рамы и ушла через окно из представительства.

Пошла на Гору.

Под утро вернулась, — раньше никак не получилось. Процесс соблазнения Янтарного отнял достаточно времени. Главное было — убедить красавца-охранника, что это он меня соблазнил. С трудом, но ближе к рассвету он поверил.

Ну что сказать… Тоже неплохо. Только душа, почему-то, не поёт…

Одно в этой душераздирающей истории было несомненным благом: я, наконец-то, перестала звать по ночам дракона, соответственно и сон стал крепче.

И уже даже подумывала, не сообщить ли об этом Ножу, чтобы порадовался, но лень было бумагу пачкать. Да и веселее не стало, но зато в душе воцарился зимний покой.

Зато покоя не давали участившиеся в Отстойнике пожары. Ночи не проходило, чтобы не полыхнуло то тут, то там — и, если уж занималось, то всё выгорало дотла, прямо как прачечная и азартный сарай.

— Похоже, заклинание-то гуляет по деревне… — заметил Лёд, как обычно, во время обеда: когда кризис в отношениях со Службой Надзора за Порядком миновал, за обеденным столом стали собираться опять все наши.

Соответственно, варить приходилось больше. При тех же деньгах, отпускаемых Профессором на продукты.

— Так надо узнать, как оно могло попасть в такие пакостливые ручки, — заметил Град.

— Я никому не говорила, — быстро вставила я на всякий случай. — И не поджигала.

— Это точно, — фыркнул Град. — Если бы пожары были твоих рук делом, то в первую очередь сгорел бы танцзал на Горе.

— Ой, правда… — огорчилась я. — Как же сразу не догадалась! Этот Отстойник всякую мысль о магии глушит своей практичностью и здравым смыслом.

— И очень хорошо, что глушит, — заметил Профессор, подливая себе супу. — Дети мои, задача нашего поколения не использовать магию, а собрать и обработать. Это наш долг перед будущим.

— Но кое-кто уже вовсю её использует… — заметил Рассвет. — И чихать он хотел на долг перед будущим. И вообще мы отвлеклись. Заклинание могло уйти в массы по двум направляющим: через нас и через посыльного из прачечной.

— Через нас оно вряд ли ушло, — заметил Град. — А посыльный сгорел вместе с владельцем прачечной.

— Сначала, по словам очевидцев, он потребовал копию счета, — сказал Лёд. — Под тем предлогом, что в Огрызке практикантка уронила счет в варенье и представительство требует новый.