Как ни хотел Лихоманов убедить себя, что иных сценариев развития событий нет, тревога в его душе нарастала.

Исколесив немало десятков километров под землей, Станислав Михайлович вышел на поверхность за пять минут до назначенной встречи. Красный «Москвич-Святогор» уже стоял на условленном месте. Лихоманов подошел к нему сзади и открыл дверцу рядом с водителем.

– Я, Станислав Михайлович, слышал, что у тебя проблемы начинаются? – вместо приветствия спросил Хохотун, медленно проговаривая каждое слово.

– Начинаются, – подтвердил Лихоманов, ошарашенный этим вопросом и не решившийся туманить мозги сообщнику.

– Расскажи, в чем они состоят. Я тебя послушаю.

– Что рассказывать? Бес угнал одну машину, но не под заказ, а только потому, что ее покупал лох, – сказал Станислав Михайлович и посмотрел на собеседника. Хохотун сидел без эмоций. – У того подружка-экстрасенс оказалась, вот милиция и вышла на станцию, что на Кленовом бульваре... По-моему, с этими угонами надо завязывать, да и в Бесе у меня больше уверенности нет.

После каждого предложения Лихоманов продолжал поглядывать на Хохотуна, но реакции по-прежнему не было.

– Короче, крыша у Беса съехала окончательно. Он занаркоманил, травой балуется...

– И у тебя крыша начинает ехать, – медленно проговорил Хохотун, как обычно, делая паузу между всеми словами. – Ты, Станислав Михайлович, знаешь, кто отец этого лоха?

– Нет, – ответил Лихоманов, начиная чувствовать себя полным идиотом.

– Да, я смотрю, что ты живешь одним днем, в будущее свое перестал заглядывать. А хочешь, я тебе его обрисую? – так же с расстановкой сказал Хохотун и вдруг разразился истерическим смехом.

Чувства, которые испытывал в этот момент Лихоманов, были сродни лишь с теми, которые возникают у человека, упавшего на виду у всех в белом костюме в грязную лужу.

Дикий смех прекратился также неожиданно, как и начался. Хохотун снова стал говорить без эмоций:

– Ты прав, с угонами придется покончить, но сначала надо выполнить оптовый заказ: все тот же джип, кабриолет, желательно «Мерседес», и лимузин. Но брать их придется не в Москве, здесь вы с Бесом наследили.

– А где? Неужели снова в Твери? – спросил Лихоманов, находясь в шоке от такого поворота событий.

– Зачем же в Твери? Мало ли в России городов? Бандитский Петербург, например, – произнес Хохотун и снова заржал, но на этот раз ненадолго. – Хочу тебе еще сказать, а то вдруг ты сам не догадаешься. Я был должен тебе за то, что ты, работая в ментовке, в тюрьму меня не упек. Потом ты почему-то ушел из ментовки, я этого так и не понял... Ты пришел ко мне с предложением, я воплотил твою бредовую идею в жизнь, создал для тебя хороший рынок сбыта краденых автомобилей. Ты, Станислав Михайлович, на ноги встал... Но проблемы, которые у тебя возникли, я в Москве решить не могу. Я решил их у себя, я придумал, как подвести автобизнес к красивому финалу... пригнать сразу три «игрушки» для одного богатого слабоумного идиотика...

Хохот, раздавшийся после этих слов, в очередной раз подтвердил, что его обладатель получил свою кличку не зря.

– Да, свой долг я тебе отдал. Но могу дать один бесплатный совет: после финальной акции Бес должен исчезнуть навсегда. Мне все равно, что с ним произойдет, тебе, я думаю, тоже. Он – конченный человек, псих, наркоман, и терзаться угрызениями совести из-за него не стоит. Но помни, финальный аккорд он должен сыграть по-чистому...

– Как из Петербурга доставить машины в Тверь? – спросил Лихоманов.

– Это уже вопрос по-существу. Я дам тебе один адресок в северной столице, там уже давненько мой должник живет, он тебе и с Бесом поможет.

Уточнив все детали предстоящего финального дела, Лихоманов вышел из «Москвича» и снова направился в подземку. Медленно продвигаясь вниз, в глубину станции метро «Добрынинская», Лихоманов постепенно осознавал, как низко он пал. Еще утром он думал, что безболезненный выход из создавшейся ситуации есть. Теперь же, чем меньше ступенек оставалось впереди, тем меньше было уверенности, что все его деяния останутся безнаказанными.

Жесткие временные рамки, в которые был теперь поставлен Лихоманов, требовали от него скорейшей связи с Бесом. Но встретиться с ним было нелегко. Ни телефона, ни пейджера Сергей Бекетов не хотел иметь принципиально. Он объяснил это тем, что часто находится в состоянии транса, а звонки могут помешать ему и даже быть опасными, прерывая запланированный ход событий. Лихоманов мирился с этим, поэтому место и время предстоящей встречи они оговаривали заранее. Вот и теперь она была назначена на завтра, но даже столько Станислав Михайлович ждать не мог.