– Господи, – вырвалось у меня, – да что же это такое.

Даша сидела в кресле неподвижно. Ее лицо было бледным, как снег, и, вероятно, таким же холодным. Я ближе подошла и наклонилась над ней.

Кажется, она дышала.

– Помоги ей, – шепнул Васик.

Я попыталась сконцентрироваться, но получилось у меня плохо – сказывалась усталость. Это путешествие в мир черной бездны вымотало меня до предела.

– Даша! – окликнула я ее.

Она не ответила. Раскрытые до предела глаза смотрели куда-то мимо меня. Ее зрачки казались ледяными. Не знаю зачем, я подула ей в лицо. Потом легонько шлепнула ладонью по щеке.

Никакой реакции.

– Помоги, – снова сказал Васик, – ты же можешь...

«Чей же голос она услышала в телефонной трубке? – подумала я. – И что ей сказали, что такое с ней? Она как будто покрылась стеклянной плотью. Кажется, урони ее сейчас на пол, она разобьется».

– Перенеси ее на кровать, – попросила я Васика.

Он тотчас поднялся, осторожно взял Дашу на руки. Ее тело обмякло в руках Васика, но лицо оставалось таким же – белым и неподвижным. Немигающие глаза смотрели в одну точку.

Я прошла следом за Васиком. Он положил Дашу на постель и я попросила его выйти. Затем я долго стояла на ее постелью, пытаясь сконцентрировать остатки энергии в кончиках своих пальцев.

Когда у меня это получилось, я провела ладонью по лицу Даши, закрывая ей глаза. Веки ее опустились сразу же – и задрожали. Я снова подула ей на лицо.

Позади меня раздался шорох. Я, вздрогнув, обернулась – Васик виновато улыбнулся дрожащими губами. И кивком указал на Дашу.

Я наклонилась над ней. Лицо ее порозовело. Грудь начала вздыматься – теперь было похоже, что она просто крепко спит.

– Что с ней? – шепотом спросил Васик.

– Не знаю, – так же шепотом ответила я, – но это единственное, что я могу сделать. Будем надеяться на то, что завтра утром она проснется и ничего не будет помнить о произошедшем с ней.

Васик с сомнением покачал головой.

– Она как будто умерла, – сказал он.

Я взяла его под руку и вывела из комнаты. И плотно прикрыла дверь. Свет в комнате, где осталась Даша, я не выключала – лампочка горела не ярко.

Мы сели за стол, на котором стоял остывший кофейник, и закурили. Васика все еще потрясывало. Он облизывал губы и то и дело мотал головой.

– Поскорей бы утро, – сказал он, глянув в заоконную темень. – Утром все не так. А ночью страшно.

Карен Степанович был не на шутку взволнован. Когда я явилась на место встречи, опоздав, как это полагается дамам, на пять минут, он выскочил из своей машины и замахал мне руками, как будто я стояла не рядом с ним, а за несколько десятков метров.

– Ты что?! – закричал он. – Опаздываешь! Шеф ведь не будет нас ждать!

– Извини, – сказала я, – но ведь только девять часов. Пять минут десятого. Насколько я понимаю, до места добираться полчаса. Успеем.

– Успеть-то успеем, – снизил тон Карен Степанович, – но что если Иван Иванович первым придет? Что ж ему – полчаса сидеть одному?

Я пожала плечами. Вообще-то, ничего страшного в том, чтобы этот Иван Иванович посидел полчаса в одиночестве за ресторанным столиком я не видела.

Я заметила, что Карен Степанович пристально разглядывает мой наряд. Я непроизвольно расправила плечи и отставила правую ногу вперед.

– Ничего, – проговорил наконец Карен Степанович, – тебе идет такой наряд.

Он озабоченно посмотрел на свои начищенные до блеска ботинки.

– А я как выгляжу? – спросил он.

– Очень хорошо, – честно ответила я. На Карене Степановиче был явно очень дорогой костюм и шикарный галстук в мелкую-мелкую клеточку.

Мне вдруг пришло в голову, что мы с ним оба напоминали жениха и невесту, прихорашивающихся друг перед другом, собираясь в поездку за родительским благословением.

Карен Степанович открыл мне дверцу и запрыгнул в автомобиь сам.

– С богом, – сказал он, – поехали.

– А куда едем-то? – спросила я.

– Ресторан «Шанхай», – сказал Карен Степанович.

– До него двадцать минут идти, – вспомнила я, – а ты говорил вчера – полчаса.

– На всякий случай так сказал, – пояснил Карен Степанович, – лучше перестраховаться.

Я вдруг вспомнила сегодняшнее утро и все возбуждение перед встречей с Иваном Ивановичем у меня как рукой сняло.

Даша так и не проснулась. Но сон ее казался здоровым, поэтому, я не осмелилась ее будить. Я оставила Васика сидеть у ее кровати. Когда я уходила из комнаты доносились какие-то подозрительные звуки. Поручиться не могу, но мне показалось, что это Васик плакал.