— Люк, — прошептала она. — Я никогда не чувствовала… — Ее голос сорвался. Что же такое с ней происходит? Охватившее ее желание было таким сильным…

— Наслаждайся, — едва слышно прошептал он. — Нам принадлежит все время мира, Шарлотта.

Она не могла говорить. Она никогда не чувствовала такого острого желания и удовольствия, которые сейчас слились в единое целое.

— Люк, — тихо позвала она.

— Ты должна стать моей женщиной, — сказал он. Движения его руки становились увереннее и точнее.

А потом Шарлотта закричала. По ее телу прокатилась такая мощная волна наслаждения, что на несколько мгновений она забыла, кто она и где находится. Шарлотта прильнула к Люку всем телом, прижала свои губы к его шее…

Удовольствие, которое Люк подарил ей, было таким полным, что Шарлотта почувствовала, что ее жизнь коренным образом изменилась. Она лежала, вдыхая его и свой запах, слушая, как в его груди стучит сердце, закрывая глаза, когда его пальцы пробегали по ее волосам.

А потом она скомандовала себе проснуться и посмотреть правде в лицо. Что же она делает? Или уже сделала? Она была молодой вдовой, женщиной, которая не должна так легкомысленно катиться вниз по дорожке… Но куда приведет ее эта дорога?

— Что-то случилось? — мягко спросил Люк.

— Ничего, — наполовину солгала Шарлотта, которая не могла разобраться, что она сейчас чувствует.

— Я просто почувствовал, как ты вся напряглась, — сказал он, гладя своей влажной рукой ее спину. — Все будет хорошо, Шарлотта. На ночь я буду ставить свою палатку рядом с твоей, я буду охранять тебя, и мы узнаем друг о друге все, что только можно узнать. Хорошо?

Шарлотта ничего не ответила. Она думала, что именно так должна себя чувствовать замужняя женщина. Вот только она не была замужем за Люком.

— Прислушайся к звукам ночи, — прошептал Люк. — Прислушайся к моему сердцу. И позволь себе насладиться этим мгновением.

Шарлотта слушала стук сердца в груди Люка, шуршание ветвей, которые мягко раскачивал ветерок, стараясь сделать так, как он просил. Но дурное предчувствие уже овладело ее сердцем — глубокая, твердая уверенность в том, что она поступает неправильно. В ее ушах снова и снова звучал голос отца: « Шарлотта — невзрачный серый воробей. Ни один мужчина никогда не захочет ее».

Она понимала, что этот глубокий голос отдавался в ее сердце, как голос истины. И, прислушиваясь к биению сердца Люка, Шарлотта приказывала себе не влюбляться. Потому что, если это случится, сердце ее разобьется раз и навсегда.

За этот долгий, жаркий день в голову Шарлотты дважды приходила мысль о том, что Люсинда скоро родит. Но похоже, ее волнения были напрасны — время еще не пришло.

Шарлотта весь день хотела рассказать Люсинде о том, что у нее было с Люком. Но что-то более сильное, чем желание делиться абсолютно всем со своей сестрой, останавливало ее. «Это было неправильно, —говорила она себе. — Я не могу влюбиться в этого мужчину. А если я расскажу Люсинде, то это сделает произошедшее между нами еще более реальным».

А теперь, в сумерках у ручья, Шарлотта мыла котелок, сидя рядом с Бидди Ли, и смотрела, как Альма и Зик, держась за руки, поднимались вверх от источника к лагерю. Их головы соприкасались, когда они разговаривали.

— Вот это действительно любящая пара, — сказала Шарлотта.

— Созданы друг для друга, я бы сказала, — подхватила Бидди Ли. Она положила на берег последний котелок и принялась мыть свою куклу, аккуратно окуная в воду ее голову и нежно вытирая лицо.

— Ты каждый день купаешь Элизабет Грейс? — спросила Шарлотта.

Бидди Ли покраснела.

— Когда есть такая возможность, — сказала она тихо. — Иногда я даже не могу поверить, что мама подарила ее мне, потому что я почти свела ее с ума своим плачем. Однажды пришел день, когда я получила куклу, и слезы рекой текли по маминым щекам. А после этого она умерла.

— Мне очень жаль, — сказала Шарлота. — Это случилось внезапно?

Лицо Бидди Ли помрачнело.

— Женские проблемы. Я думаю, виноват во всем мистер Джок Смитерс. Я думаю, она ждала еще одного ребенка. — Негритянка дернула Элизабет Грейс за волосы и посмотрела в глаза Шарлотты. — У тебя была кукла, когда ты была маленькой?

— Шарлотта вспомнила лоскутную куклу, которую для нее сделала ее мама. Шарлотта назвала ее Лидди, и у нее было платье из грубой полушерстяной ткани, белый фартук и жесткий белый чепчик.

— Да, у меня была кукла, но недолго, — сказала Шарлотта. — Папа бросил ее в огонь однажды вечером, когда я резко ответила ему.