Весной 1918 года Ирина закончила гимназию. На выпускном вечере она со своими друзьями и подругами представила публике третий и четвертый акты комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума», которую с ними подготовила молодая актриса Второй студии Художественного театра С. М. Рапопорт. Спектакль имел успех, и по окончании его участники решили создать собственную студию, тем более что в Москве в то время существовало великое множество всевозможных театральных студий.

Несмотря на разруху, холод и голод, молодые люди, объединившиеся вокруг Шаляпинской студии, стремились быть полезными своей стране, они хотели создавать новое искусство, строить новую жизнь. Еще вчера эти юные создания приходили на Новинский бульвар разыгрывать сценки в детских спектаклях, танцевать на детских балах, которые устраивала для них Иола Игнатьевна. Теперь детское увлечение должно было перерасти в профессию. Молодые люди были настроены весьма серьезно.

Поначалу, пока дом Шаляпиных не национализировали, репетиции проходили в Зеленой гостиной. Иола Игнатьевна и Шаляпин, улыбающиеся, приветливые, радушные хозяева дома, вместе встречали своих молодых гостей, вместе присутствовали на репетициях (в приезды Шаляпина они по-прежнему вместе появлялись и в московских театрах). Однако к театральному начинанию своих дочерей Шаляпин был настроен весьма критически. Со всем абсолютизмом гениального артиста он считал, что в искусство должны идти люди с «грандиозным, выходящим вон из рамок талантом, все же другое обречено на унижения и страдания».И, кажется, он не замечал в своих дочерях особенных способностей, особого дарования к искусству.

Тем не менее инициатива молодых людей, их задор и энтузиазм поначалу увлекли Шаляпина, и он немало помог открытию студии. В Большом зале Консерватории Шаляпин дал концерт, средства от которого пошли на ее открытие. Вместе с ним в концерте приняли участие А. В. Нежданова, М. Н. Ермолова, А. А. Яблочкина, А. И. Южин.

Председателем правления студии стала Иола Игнатьевна. Все дела вел ее адвокат М. Г. Бедросов. В. В. Мешков и Алеша Коровин, сын знаменитого художника, оформляли спектакли.

Поскольку студия постепенно разрасталась, а дом на Новинском бульваре был национализирован, Хамовнический совдеп выделил им помещение в тихом уголке Москвы — в Большом Николопесковском переулке. Студия должна была «удовлетворять культурные запросы» рабочих этого района.

Здание, которое получили студийцы, принадлежало раньше некоему домовладельцу Полякову, который, уезжая за границу, просил молодых людей аккуратно обращаться с мебелью. Никто тогда не мог предположить, что уезжает из России навсегда… Жильцы уже были выселены. Только в одной комнате, к немалому своему изумлению, студийцы обнаружили встрепанного, нервного, нелюбезного человека, которым оказался… известный поэт Константин Бальмонт! Но и он вскоре покинул Большой Николопесковский переулок, а потом и Россию…

Довольно быстро в новом здании студии была оборудована сцена и небольшой зальчик на шестьдесят мест. Молодые люди трудились не покладая рук. Все делали сами, работали по вечерам и даже по ночам. По ночам также перевозили на санках в новую студию реквизит и театральные костюмы. Один раз Лиду чуть не задержал милиционер. Его внимание привлекла огромная корзина, которую она везла со своим спутником по улицам опустевшей Москвы. Но находчивая и никогда не унывающая Лида открыла корзину и стала демонстрировать изумленному милиционеру самые «страшные» парики… На этот раз победило искусство. Но могло бы и не победить. Сколько людей с простреленными головами находили в то время поутру в Москве и Петрограде. «Тела убитых валялись в канавах порой по целым суткам, и пешеходы проходили мимо, не обращая на них внимания», — напишет потом Г. Уэллс о той «России во мгле», которую он увидел.

Постепенно при студии организовалась школа, куда пришли преподавать известные актеры Художественного театра — О. В. Гзовская, В. Г. Гайдаров, А. А. Гейрот, Н. Н. Званцев, а позднее Е. П. Муратова, С. В. Гиацинтова, А. Д. Дикий. Танцы, пластику и сценическое движение преподавали две бывшие итальянские балерины — Иола Игнатьевна и ее подруга, прима-балерина Большого театра Аделаида Джури. По личной просьбе Шаляпина со студийцами стал заниматься Л. Леонидов.

Создался небольшой репертуар. Поставили несколько спектаклей — «Грозу» А. Островского, французскую мелодраму «Революционная свадьба», «Тургеневский вечер», состоявший из маленькой пьесы «Вечер в Сорренто» и инсценировок рассказов «Бирюк» и «Свидание». Но главной удачей Шаляпинской студии стала постановка пьесы А. Шницлера «Зеленый попугай», работу над которой начал со студийцами еще Е. Б. Вахтангов, но из-за его болезни заканчивали ее уже А. Дикий и Л. Леонидов. Эта пьеса о Великой французской революции, прекрасно сыгранная молодыми актерами на фоне изящных черно-белых декораций, имела в Москве большой успех. Лидия играла в ней роль герцогини Де Лансак и была отмечена театральными критиками и зрительским вниманием, и это было тем более приятно, что рядом с ней начинали свою деятельность Р. Симонов, О. Абдулов, М. Астангов, О. Андровская… Тогда это были молодые артисты, подающие большие надежды. Позже им предстояло стать выдающимися мастерами советского театрального искусства.

Несмотря на предостережения Шаляпина, Ирина и Лидия с головой окунулись в театральную жизнь. Вероятно, она им представлялась в том же розово-голубом ореоле сказки, как и та жизнь, которую они вели до сих пор. И начало у девочек было как будто бы удачным. В 1918 году они снялись в главных ролях в немом фильме режиссера И. Н. Перестиани «Честное слово». В этом же году Ирина поступила во Вторую студию Художественного театра. Актерским мастерством она занималась с Н. О. Массалитиновым и С. В. Гиацинтовой. На показе в Художественном театре Ирина имела большой успех. Ей предсказывали большое будущее. Великие артистки М. П. Лилина и О. Л. Книппер-Чехова обнимали и целовали ее со слезами на глазах.