Я вышла из гостиной и осмотрелась. Впереди был широкий коридор, заканчивающийся большой лестницей на второй этаж.

В детстве я думала, что слово «коридор» произошло от слова «коррида», и так и писала «корридор» почти до пятого класса.

Я тогда не знала, что такое «коррида», а слово мне очень нравилось.

А потом мама купила мне книжку про Испанию. И тогда я поняла, что «коррида» — это красиво и страшно, и меня до сих пор тянет в Испанию, чтобы это увидеть. Но я, кажется, снова отвлеклась.

Почти трезво рассудив, что небольшая экскурсия по дому меня развлечет, я двинулась вперед. Лестница действительно привела меня на второй этаж в такой же широкий коридор с великим множеством дверей по обеим его сторонам.

Сначала я даже решила, что количество дверей увеличилось путем удвоения их с помощью алкоголя. Но, прищурившись, я определила на глаз, что все двери остались на своих местах, ни одна не исчезла. Значит, все в порядке, можно смело идти.

Я шла по коридору и, подходя к очередной двери, аккуратно дергала за ручку. Если дверь открывалась, то я просовывала туда голову и осматривала помещение.

Комнат было действительно очень много. Здесь были спальни, обставленные красивой дорогой мебелью, попалась пара ванных комнат с роскошными интерьерами, была даже огромная детская — я определила это по несметному количеству игрушек, наваленному в этой комнате. Но детей на месте не было. Видимо, на период веселья родители отправили их погостить к бабушке в деревню. А может, дети просто выросли.

Я шла и шла по этому бесконечному коридору, пока не услышала голоса. Голоса были тихие и серьезные. А раздавались они из-за слегка приоткрытой двери в двух метрах от меня. Природное любопытство одержало верх, и я на цыпочках подкралась к этой двери и прислушалась. Я узнала голос Вадима, неторопливый и основательный.

— Ну что мне теперь, жениться на ней, что ли? Откуда я знаю, где она его прячет. Вы сами все испортили, вот и выкручивайтесь. Я и так согласился вам помочь по старой дружбе. Это ведь из-за вашего упущения книга попала в чужие руки.

— Да, да, ты прав. — Голос был суетливым и даже слегка виноватым. — Но никто же не мог предположить, что книгу украдут. Вместе с чемоданом. Вернее, украли чемодан. Обычная бытовая кража. Воришка вещи из чемодана просто прикарманил, его в этих вещах на пляже видели. Он их носит, понимаете? А книжку он просто так, из любопытства читал. Как любой отдыхающий на пляже. А потом просто бросил ее на лежаке и ушел. Идиот! Если бы он знал, сколько стоит эта драная книжка… Ну, Петрович, выручай. На тебя вся надежда!

Другой голос был тихим и спокойным. Но в этом спокойствии угадывалась неторопливая и неотвратимая угроза.

— Вадим, ты не понимаешь ситуации. Если мы в кратчайшие сроки не получим книгу назад, у нас у всех будут колоссальные неприятности. И в дело вступят уже совсем другие люди. А у них не наши методы. Ты же знаешь, никто с ней церемониться не будет, в лучшем случае — убьют, а предварительно выпотрошат всю ее биографию до седьмого колена. Так что, пока еще есть время, все мирно, без всех этих гнусностей, надо решать. Формулы нужно добыть во что бы то ни стало. Учти — время «на отлично» уже пошло. Или их добудем мы, и тогда все будут живы и здоровы и сделка не сорвется. Или первыми до нее доберутся они. И тогда мы останемся с носом, а она, скорей всего, без него. Вот и думай.

Вадим молчал, видимо, последовав совету собеседника. Так прошло минуты две. Я стояла, затаив дыхание, и, казалось, что меня может выдать стук моего сердца — так бешено оно колотилось.

— Хорошо. Я еще раз все обдумаю и позвоню, — голос Вадима был глухим и печальным.

— Вот и славно, вот и договорились, — снова подал голос третий собеседник. — Ты, главное, не переживай, все будет хорошо. Ты все разнюхаешь, все сделаешь, мы товар пристроим — и денежки пополам. Все будет чудесненько, ты даже не волнуйся. — Голос причитал протяжно-противно, как бабка-знахарка. Гипнотизер, что ли?

— Ладно, все, надо идти, а то нас хватятся. Мне только ненужных разговоров не доставало.

В кабинете (а это явно был кабинет) заскрипели кресла, а я дикой ланью метнулась к лестнице.

Коридор был длинным и бесконечным, а еще, предательски прямым — спрятаться было негде. Я неслась как спринтер на Олимпийских играх и по пути соображала — может заскочить в одну из дверей. Ну да, и объясняйся потом с хозяевами, что я делала в их апартаментах.

Наконец коридор перешел в лестницу, и, прыгая через четыре ступеньки, я на той же скорости влетела в туалет рядом с гостиной на первом этаже. На мое счастье он был пуст. Громко щелкнув задвижкой, я опустилась на крышку унитаза и только теперь перевела дух. Мое сердце уже было готово покинуть грудную клетку, а легкие разрывались от свистящего в них воздуха.

Так я просидела несколько минут, ничего не соображая и медленно приходя в себя.

Мимо двери туалета протопали три пары ног — это спустились сверху Вадим и его собеседники.

Что же делать? Соображать я сейчас не могу — чертов алкоголь, недаром я его терпеть не могу, мозги от него как ватные. И во рту гадость какая-то.

А, собственно, зачем мне сейчас соображать. Для «соображать» нужно время. А его у меня здесь нет. Не могу же я соображать в туалете до бесконечности. Могут заметить, что меня нет, а это подозрительно.