Я сейчас была в полной прострации, и мне было наплевать и на Вадима, и на весь белый свет. Меня здесь практически убивают, и никто, ни одна живая душа не пришла мне на помощь. Ну и ладно, пусть забирают всех моих Достоевских, раз они никому не нужны. Я что, крайняя что ли? Рисковать из-за этого жизнью мы не договаривались.

— Хорошо, я поняла, — мой голос от страха прошелестел как лист на холодном осеннем ветру.

— Поехали, и так столько времени потеряли, — скомандовал водителю чернявый.

Через час мы были около моего дома.

Достоевский сиротливо лежал на столике в спальне.

Вот и все. Мне уже было не жалко классика. Черт с ним, и может быть даже к лучшему, что я так толком ничего и не успела узнать, и мой одноклассник-бандит Колька так и не успел просветить меня о сути того самого секрета, который заключали в себе эти бесценные во всех смыслах формулы. Это во-первых.

Во-вторых, я не сделала ксерокопию оригинала для моего бывшего шефа, хотя и обещала, а, стало быть, и ему, видимо, не удастся пролить свет на эту загадку, и утолить мое любопытство прямо сейчас. Оригинал у Марго, но при таком стремительном развитии событий теперь вообще непонятно, когда я смогу его забрать. Глупый и неоправданный риск не был моим коньком.

Ну их, этих бандитов! Я вспомнила глаза Ашота и поежилась.

И вообще, все это было уже совсем не важно.

Я взяла Достоевского, раскрыла на первой странице и погладила его бедный ободранный форзац. Молодец, Миша! Не отличить от оригинала.

Мне стало немного грустно, что эта история заканчивается. Я как-то уже стала привыкать к погоням, лишнему адреналину в крови, ощущению таинственной опасности. А теперь все это исчезнет. Вот отдам сейчвс эту талантливую подделку и все. Прости-прощай приключения! В этот момент меня уже совершенно не интересовало, что мне в дальнейшем делать с оригиналом. Я как-то совершенно об этом не думала. Меня сейчас огорчало только окончание моей удивительной приключенческой саги.

Правду говорят, что женской логике найти объяснение невозможно. В теории, меня внизу ждали безжалостные кровопийцы, а я тут стояла в своей спальне и с тихой грустью прощалась с предметом их вожделения. Непостижимо!

— Прощай, классик. Удачи тебе. Говорят, ты очень важный и стоишь кучу денег. Жаль.

Это я сказала вслух, так, на всякий случай. Вдруг здесь есть секретные микрофоны и меня сейчас кто-нибудь слышит? Я хотела достойно доиграть свою роль до конца.

Что означало это финальное «жаль» я не знала, но мне действительно было жаль, что все так быстро закончилось.

А еще — я теперь совершенно не интересна Вадиму.

Женщины — народ непоследовательный. Час назад я ругала Вадима последними словами, а теперь жалею, что так и не отдала ему книжку еще там, в Турции. Может быть, от Вадима в этом деле толку было бы больше. Радовало меня только то, что бандитам все равно не достанется оригинал. И я очень гордилась своей находчивостью и ловкостью.

Я спустилась вниз, чтобы отдать книжку Ашоту, который должен был ждать меня около подъезда. Но Ашот был не один. Около него стоял Миша. Немая сцена была покруче, чем в гоголевском «Ревизоре». Ашот коротко бросил мне:

— Садись в машину. — И сам уселся на переднее сидение. Наш кортеж снова рванул с места и понесся вперед, к новым приключениям. Я сидела ни жива, ни мертва. Такого поворота никто не ожидал. Поскольку меня не спросили, куда надо ехать, из логики повествования вытекала простая истина — Ашот и так знал, куда надо ехать. И я теперь знала. Новый шквал мыслей захлестнул мою бедную голову. Так, стоять! Нечего здесь шторма разводить, и так голова трещит от перегрузок. Такое количество событий и информации тяжело переварить и более тренированному человеку. Я была сыта всем этим по горло. А ведь еще десять минут назад я страшно сожалела, что вся эта история закончилась. Сглазила. Ну ладно, еще повоюем. Итак, что у нас в прикупе. Марго. Нет, она должна вернуть им книгу. Еще не хватало, чтобы и ее украли, как меня. Или еще что похуже. Так. Дальше. Миша. Видимо, Марго все же где-то просчиталась, раз Миша так задешево ее продал. А может, и не задешево? Книжка-то вроде ценная. И Миша как-то об этом пронюхал.

Тем временем, наша машина подъехала к кованым воротам, которые я впервые увидела буквально сутки назад. Водитель посигналил, и тяжелые ворота раскрылись с негромким пневматическим шипением. Я снова оказалась в широком, вымощенным брусчаткой дворе, и на пороге дома стояла Марго. Собственной персоной. Она была слегка бледна, но, в общем, выглядела как обычно.

Ашот вышел из машины, довольно бесцеремонно вытащил из машины меня, и мы дружной стайкой вошли в дом. Замыкал нашу стайку злополучный Миша.

Марго проводила нас в свой кабинет, и когда все угнездились в широких креслах, она, наконец, начала говорить:

— Миша, как ты мог? Скажи мне, детка, разве ты мало зарабатывал?

— Марго, не надо лирики. За такие бабки, какие я могу срубить с этой макулатуры, я продам родную маму.

Марго демонстративно отвернулась от него и больше на него не смотрела.

— А теперь я слушаю вас, джентльмены.

Ашот неуютно заерзал. Видимо, обращение «джентльмены» как-то не вязалось с его психикой. Вот «джентльмены удачи» подошло бы ему намного больше.