Саймон подозрительно посмотрел.

— Замри, объявила она, держа бутылку радом с его головой. — Через 3 минуты я понюхаю твою шею.

— Что ж, никогда, — сказал Саймон. — Ты ждала очень долго, чтобы сделать свой шаг, Фрей. Скажу я тебе.

Клэри не заморачивалась насчёт умного возражения; она думала о том, что сказал Саймон о прощении, и вспоминала кое-кого, кое-чей голос, лицо и глаза. Себастьян сидел напротив неё за столом в Париже.

«Как думаешь, ты можешь простить меня? Я имею в виду, ты думаешь, прощение возможно для кого-то вроде меня?»

— Есть вещи, которые ты никогда не сможешь простить, — сказала она. — Я никогда не смогу простить Себастьяна.

— Ты не любишь его.

— Нет, но он мой брат. Если бы всё было иначе…

Но всё так, как есть. Клэри отмахнулась от этой мысли и вздохнула.

— Ты пахнешь инжиром и абрикосами.

— Ты действительно думаешь, что Изабель хочет пахнуть сухофруктами?

— Возможно, нет. — Клэри взяла ещё одну бутылку. — Итак, что ты собираешься делать?

— Когда?

Клэри оторвалась от размышлений над вопросом о том, чем тубероза отличается от обычной розы, чтобы увидеть, как Саймон смотрит на нее, нахмурив свои брови в замешательстве. Она сказала: — Что ж, ты не можешь жить с Джорданом вечно, да? Колледж…

— Ты не идешь в колледж, спросил он.

— Нет, но я сумеречный охотник. Мы учимся после 18, мы становимся отсроченными от других институтов — это наш институт.

— Мне не нравится мысль о вашем переезде. — Он положил руку в карман пиджака. — Я не могу пойти в институт, — сказал он, — моя мама точно не будет за это платить, и я не могу взять кредит для студентов. Юридически, я мертв. И кроме того, как много времени пройдет, пока все в школе не заметят, что кроме меня все становятся старше? Я не знаю, заметила ли ты, но шестнадцатилетние не выглядят как студенты колледжа. — Клэри поставила бутылку.

— Саймон…

— Может я должен подвергнуть мою маму чему- нибудь, — сказал он злобно.

— Что-то, говорящее: «Спасибо, что выбросила меня из дому и делаешь вид, что я мертв?».

— Орхидеи?

Но шутливое настроение Саймон исчезло. — Может быть, все уже не как в старые времена, — сказал он. — Обычно я покупал тебе карандаши и прочие штуки для рисования, но ты больше не рисуешь, разве только своим стило. Ты не рисуешь, а я не дышу. Не так уж похоже на прошлый год.

— Возможно, тебе стоит поговорить с Рафаэлем, — сказала Клэри.

— С Рафаэлем?

— Он знает, как живут вампиры, — ответила Клэри. — Как они живут ради самих себя, как зарабатывают деньги, как получают квартиры — он знает обо всём этом. Он мог бы помочь.

— Он мог бы, но не станет, — ответил Саймон с хмурым видом.

— Я ничего не слышал из Дюморта с того момента, как Морин забрала власть у Камиллы. Я знаю, что Рафаэль её заместитель. Я совершенно уверен, что они думают, что у меня всё ещё есть Метка Каина; в противном случае они бы уже отправили кого-нибудь за мной к этому моменту. Всего лишь вопрос времени.

— Нет. Они знают, что не могут тронуть тебя. Это была бы война с Конклавом. Институт довольно ясно выразился, — сказала Клэри. — Ты защищён.

— Клэри, — сказал Саймон. — Никто из нас не защищён.

Перед тем как Клэри собиралась ответить, она услышала, что кто-то зовёт её по имени; с недоумением, она обернулась и увидела свою мать, которая проталкивалась через толпу покупателей. Через окно она увидела Люка, который ждал снаружи, на тротуаре. В своей фланелевой рубашке он выглядел неуместно среди стильных ньюйоркцев. Пробравшись через толпу, Джослин добралась до Клэри и обняла её. Клэри посмотрела через плечо своей матери на сбитого с толку Саймона. Он пожал плечами. Наконец Джослин отпустила её и отошла назад.

— Я так волновалась, что что-то случилось с тобой…

— В «Сефоре?» — поинтересовалась Клэри.

Джослин нахмурилась.

— Ты не слышала? Я думала, что ты переписывалась с Джейсом и он отправил тебе сообщение.

Клэри почувствовала внезапный холод, пронёсшийся по её венам, будто она глотнула ледяной воды.

— Нет… Я… Что происходит?

— Извини, Саймон, — сказала Джослин. — Но Клэри и я должны сейчас же отправится в Институт.

Немногое изменилось у Магнуса со времен того первого раза, когда Джейс был здесь. Тот же небольшой коридор и единственная желтая лампа. Джейс воспользовался открывающей руной, чтобы пройти через дверь, перепрыгнул через две ступеньки и позвонил в квартиру Магнуса. Безопасней, чем использовать еще одну руну, посудил он. В конце концов, Магнус мог играть в видео-игры обнаженным, или, действительно, делать что угодно. Кто знает, чем занимаются колдуны в свободное время?

Джейс позвонил еще раз, на этот раз посильнее нажав на дверной звонок.

Еще два длинных звонка и Магнус наконец-то распахнул дверь, выглядя разъяренным. Он был одет в черный шелковый халат поверх белой рубашки и твидовых брюк. Его ноги были босыми. Темные волосы спутаны, а тень щетины лежала на его челюсти. — Что ты здесь делаешь? — потребовал он.

— Ух ты, — сказал Джейс. — Какой теплый прием.

— Это потому что тебе тут не рады.

Джейс поднял бровь:

— Я думал, что мы были друзьями.