— Но… но это безумие! — вдруг воскликнула Джулия. — Они свихнулись, если думают, что папа…

Она замолчала, будто что-то в моем взгляде сказало ей, что это не безумие. Ее лицо выразило испуг.

— Нет! Нет! — проговорила она.

— Но… — начал Роберт и посмотрел на меня, словно умоляя сказать ему, что я невиновен. — Нет, они не могут…

Он снова замолчал.

— Боб, — сказал я. — Джулия…

Я боролся, чтобы сохранить спокойствие, и молился, чтобы найти слова, которые могли бы более или менее ясно объяснить моим детям, о чем идет речь.

— Я глубоко увяз и думаю, что будет суд, — сказал я. — Все не так просто, как кажется сейчас, но две вещи однозначны. Мне предъявят обвинение и уведут, и я просижу в тюрьме по крайней мере до конца процесса. Это абсолютно точно.

Я хотел сделать паузу, но не решился. Если бы я замолчал, то не смог бы заговорить снова.

— Теперь вот что, — добавил я. — Вашей матери понадобится огромная помощь от вас обоих. Для нее жизненно необходимо получить ее. Она никогда так в вас не нуждалась. Я знаю, что вы ее не разочаруете.

Я замолчал. Тишина была полной, прекратились не только звуки и движения, но и время тоже остановилось.

Роберт не выдержал первым. Он нахмурил брови, сжал кулаки и поднял их к груди, как будто приготовился боксировать. С его губ слетели всего два слова:

— Господи боже.

Джулия смотрела на Лилиан. Ей было страшно — никаким другим, словом нельзя было передать этот остановившийся взгляд, выражение глаз, усиливающуюся бледность лица.

Вдруг в дверь сильно постучали. На этот раз я был уверен, что пришла полиция.

Впоследствии я узнал, что Плейделл и инспектор, которого я раньше никогда не видел, бесшумно подкрались к двери. Думаю, Плейделл боялся, что я попытаюсь убежать прежде, чем он успеет предъявить мне обвинение. Как бы то ни было, он хотел застать меня врасплох, и это ему удалось. Но, с другой стороны, я почти обрадовался его приходу.

— Боб, ты можешь открыть дверь? — спросил я.

Я немного отодвинулся от Лилиан, расстегнул воротник и посмотрел на себя в зеркало, висевшее над камином. Я удивился, заметив, что у меня не слишком жалкий вид. Кроме того, головная боль почти прошла. Я был ненормально спокоен, но в тот момент это казалось мне естественным.

Роберт задержал дыхание и, ничего не сказав, вернулся в прихожую. Я услышал его неуверенные шаги и сказал себе: «Несправедливо было посылать его». Я бросил взгляд на Лилиан, потом быстро вышел. Роберт стоял у лестницы, уцепившись за пилястр.

— Ладно, Боб, — сказал я ему. — Если хочешь, иди к остальным.

Я прошел мимо него, но он не шевельнулся. Я резко распахнул дверь. Мне показалось, что Плейделл занимает весь проем, а человек, стоящий за ним, столь же массивен «МГ» оставалась на заднем плане, а два человека ждали на тротуаре.

— Добрый вечер, мистер Кент, — произнес Плейделл.

— Опять? — спросил я.

— Да. Я могу войти?

Я молча посторонился, пропуская его. Хотя я был абсолютно уверен в цели его прихода, в глубине души у меня оставалась какая-то надежда. Я пытался убедить себя, что у него нет доказательств, а если бы они были, он бы начал действовать раньше. Это было абсурдно, и однако, когда он вошел в прихожую, что-то убеждало меня, что я не уйду из дома вместе с ним. Я видел, что он смотрит на Роберта. Уверен, его лицо выражало грусть и даже подавленность. Он направился к единственной закрытой двери — в малую гостиную. Я двинулся следом за ним, а инспектор шел сзади меня. Плейделл остановился на пороге. Я снова увидел грусть на его некрасивом лице. То, что он собирался сделать, явно было ему не по душе. Джулия, по-прежнему выглядевшая испуганной, держалась за мать. Невероятно: Лилиан сумела припудриться и немного пригладить волосы. Я заметил на моем столе раскрытую сумочку Джулии.

— Мадам, — Плейделл поклонился. — Мисс.

— Суперинтендант, — сказал я, — надеюсь, ваше вторжение мотивировано.

— О да, — заверил Плейделл. — У меня есть ордер на обыск, а также ордер на ваш арест, мистер Кент.

Он замолчал, но звук его голоса и эхо его слов отдавались у меня в ушах. «У меня есть ордер на обыск, а также ордер на ваш арест, мистер Кент».

Значит, у него были все необходимые улики: ордер на арест выдают, только когда полиция совершенно уверена в своей правоте.

Я услышал шум в прихожей, повернул голову и увидел идущего ко мне Боба. Второй полицейский пропустил его.

— В чем меня обвиняют? — спросил я.

— Будет лучше, если мы поговорим наедине, мистер Кент, — медленно ответил Плейделл.

Естественно, он был прав. Этот грубоватый на вид здоровяк не мог сделать для меня больше. Он проявил огромную деликатность, даже позаботился, чтобы дети были здесь, возле Лилиан, но теперь он понимал, что для них было бы слишком тяжело слушать, как он предъявит мне обвинение.