— На левой. А что? Это так принципиально, какая рука?

— Конечно. У него после травм всегда зверский аппетит. Как он будет есть, если поранена правая? Левой-то кушать неудобно, — засмеялась я и поднялась к себе в комнату.

Кошечка уже лежала на своем месте на кровати. Вылизывала свои лапки и готовилась ко сну. Я почувствовала, как усталость мешком навалилась мне на плечи. Очень активный день. Даже про Костика забыла, и СМСку ему не послала.

Костик! У меня защемило в душе. Всего каких-то несколько дней мы в разлуке, а кажется, будто вечность. Мне так захотелось к нему под бочок, подмышку. На своё любимое место. Слышать его низкий тембр голоса. Ощущать его руки и стук сердца. Я вдруг здесь, в Румынии, за тысячу километров унюхала запах его любимого одеколона. Вроде Костя только что был здесь, в этой комнате. Просто на секунду вышел. И легкий шлейф его парфюма все еще витал по спальне и говорил о вкусах и характере его хозяина. Какое-то необъяснимое явление природы. По другому не скажешь.

Я прикрыла глаза, и в волнении от переполнявших меня чувств, слова просто сами собой складывались в стройные рядки:

О, надо же! Никто меня ночью не похитил. А, понятно. Весть о моей охраннице разлетелась со скоростью звука. И теперь никто не рискнет появиться у меня в спальне. Не то что ночью, но даже и днем. Вот это, я понимаю, почта! Работает, как часы.

«Так. Здесь мы с Евой порядок навели. Теперь посмотрим, что у нас делается в усадьбе», — мысли мои радостно катились впереди меня. Я же за ними летела вдогонку.

Сбежав по ступенькам, как только может бегать беременная женщина, я увидела за столом всю нашу молодую команду. Девчонки меня не ждали. Завтракали во всю. Я на них и не обижаюсь. Разве можно обижаться на беременных и вечно голодных красавиц.

Мирче уже сидел без бинта на голове, и лейкопластыря на щеках. Правда, всё ещё зеленый. Ксеня зеленки не пожалела. Намазала от души. Даже там, где и не надо было. Сразу видно — творческая личность. При моем появлении художник приветливо приподнялся и поздоровался:

— Салют.

— Салют, — выдохнула я в ответ, и приземлилась рядом с Аурелом.

Наш садовник, как говорят врачи, это вообще интересный случай. Просто какая-то патология. Ходить, всё время, перебинтованным, покалеченным, перемазанным. Наверное, это у него карма такая.

— Ну что, дорогие? У нас, я вижу, всё хорошо! — улыбнулась я всей компании.

— Как ты догадалась? — Прошамкала Дашка с полным ртом.

— По пальцу Аурела. Вон как его прямо держит. — И, действительно, большой палец на левой руке, весь в бинту, торчал, как символ, как утверждающий знак. Как будто его спросили: «Как дела, Аурел?» И он радостно выставил вперед руку с поднятым вверх большим пальцем, словно говоря: «Вот так у меня дела! Вот так!»

— Всем показывает, что большой оптимист, — улыбнулась Люся.

Уже с утра, мы с девчонками были решительно настроены не поддаваться никаким провокациям. Самим разрулить создавшееся положение. Не быть овечками. И не идти на поводу у обстоятельств. Если хотите, мы сами их можем создать. Только зачем нам это нужно. Их и без нашего вмешательства полным-полно. С этими, хотя бы разобраться, как положено.

Мужчины наши, конечно же, нас понимали. Прожорливый Аурел сразу спрятал свою раненную руку под стол. А Мирче усмехнулся.

— Ах Аурел, Аурел, — жалостно вздыхала Ксеня. — Ну, как ты будешь работать? Опять просидишь на террасе целый день.

— Давайте решим проблему по-другому. Как работает, так и ест. И если не работает, то и не ест, — опять выдвинула свой лозунг Люся, словно тезис.

У хитрого садовника лицо сразу скисло. И в глазах промелькнул страх. А вдруг, и правда, не будут кормить?

Мне стало жалко парня.

— Не боись, Аурельчик. Никто у тебя тарелку супа не отберет, — похлопала я его по плечу. — Вон, бомжам не отказываем. А уж тебе-то и волноваться нечего. Голодным не оставим. Вот ты мне только скажи, что тебя связывает с вашим батюшкой? — Вдруг, как на допросе задала я неожиданно каверзный вопрос.

Аурел чуть не подавился. Закашлялся. Из глаз полились слезы. Мы все перепугались. Начали его бить по спине. Кричать:

— Дыши носом! Дыши носом!

Бедный садовник от испуга шумно вдыхал через нос, раздувая при этом широко ноздри, и выпучивая на нас глаза. Его черные зрачки вращались во все стороны, словно у хамелеона.

Мирче так бил Аурела по спине, что мне казалось еще чуть-чуть, и позвоночник будет сломан.

— Фу ты, Машка, — орали на меня девчонки, — умеешь ставить вопросы. Вон, почти паралич случился с бедным парнем. Еще заикаться начнет.

— Да кто же знал, что он такой неженка, — кричала я в ответ. — Глаза, глаза не таращи! А то еще повылазят из орбит! И не лупи ты его так! — Обратилась я к Мирче. — Он такой хрупкий, словно тростинка. Еще сломаешь.

Аурел, точно марионетка, то шумно дышал, то глаза щурил. На наш крик прибежали Ксеня и Маричика. В руках у девушки был стакан с водой, у Ксени — флакон с зеленкой. В этом дурдоме никто даже и не обратил внимания на девчонку. Вроде так и надо, что она здесь и ухаживает за нами.