— А чем прикладывалась, — я вдруг почувствовала, что получу тот ответ, который раскроет все мои догадки.

— Пятой.

— Вот! — Закричала я, и захлопала в ладоши. — Вспомнила! «Своей пятой дотронется она, и вся деревня будет спасена!» Дашка! Это твоя бабця мне говорила, когда мы только сюда приехали.

Подруга смотрела на меня, как на больную.

— Муся, очнись. Совсем поехала. Какая бабця?

— Сюзанна Карловна.

— Ты в своем уме? Как она тебе может что-нибудь сказать? Она же на небесах давно.

— Как, как? Во сне.

— Ну, что за старуха, — в сердцах воскликнула Дашка. — Мне покоя не дает. Вот теперь и на моих подруг перекинулась.

Ксеня на нас внимательно посмотрела, пожала плечами и, улыбаясь, сказала:

— Как-то дивно вы себя сегодня ведете. То по подвалам шастаете. То с потусторонним миром общаетесь. На вас напала какая-то странная лихоманка. Это, случайно не заразно? Пойду, компотика попью. Я его сварила из свежих фруктов. По специальной противовирусной рецептуре. — И, засмеявшись, Ксеня удалилась восвояси пить своё лекарство.

— Так. На Ксеню обращать внимания не будем. Она нормальный человек. А нормальному человеку не понять, какой фигней мы здесь занимаемся. Ему даже в голову не придет, что мы среди белого дня ищем клад. Ну, что? С какой стороны начнем копать? — Потирая ладони, сказала Дарья.

— С ума сошли совсем? — Люся схватила Мирче за руку. Он уже встал в стойку и приготовил лопату к употреблению. — Мы же не сдвинувшиеся археологи, а здравомыслящие люди. Да и перерыть весь сад, не зная, где зарыто это сокровище — мартышкин труд. Только время зря потеряем.

— Всё правильно, — спокойно сказала я. — Мы не туда смотрим.

— А куда? — задали вопрос в один голос подруги и Мирче.

— Вот. — Указала я пальцем на углубление прямо посредине плиты. — Видите? Что это вам напоминает? На что похоже?

— На детскую ступню, — сказала Люся.

— Нет, дорогая. Это не детская ступня. У тебя какой размер обуви?

— Сороковой.

— Вот. Поэтому тридцать шестой для тебя кажется детским. А это нормальный взрослый размер. Только очень узкой ноги. Как у меня. Смотри. — И я сняла сандаль, и протянула вперед свою ногу. Она действительно выглядела детской в сравнении с моим телом. Я ведь в данный момент была большая, толстая. А ноги, в отличие от моего тела, не поправились. Не отекли. Были такими, как и до беременности. — И еще. У всех людей пальцы на ногах расположены в основном равномерно, как бы веером. А у меня слегка уголком. Видите? Такое впечатление, что слепок на плите лепили именно с моей ноги.

Мирче, Люся, Даша — они смотрели то на плиту, то на мою ногу открыв рот. То, что мы увидели, всех нас, и меня в том числе, сильно потрясло. Мы даже слегка пригнулись от открытия. Словно большая тяжелая плита прилегла на нас и чуточку придавила.

— И что теперь делать? — Спросил Мирче.

— Наверное, стать ногой в это самое углубление. Так во всех фильмах показывают. Но, я боюсь. — Меня даже слегка трясло от страха.

— Муся. Не бойся. Мы с тобой, — поддержала меня Люся. — Ты ведь знаешь. Ничего нет такого, с чем бы мы не справились. Тем более там, где у нас есть свой интерес. А здесь его видно невооруженным глазом.

Дашка станет справа от плиты, я — слева. Мирче сзади и обхватит тебя со спины. Ты нам протянешь свои руки. Мы возьмемся за них крепко. И все тебя будем держать. А ты шагай смело. Тот пророк, который писал это послание, не желал никому зла. Во всяком случае, мне хочется в это верить.

Люсина речь подействовала на меня крепко. Я верила своим подругам. И знала, что они меня всегда поддержат в трудную минуту. Даже, если для этой минуты понадобится простая грубая сила. Я глубоко вздохнула, зажмурилась и произнесла:

— Ну, все. Решаюсь. Во имя Отца и Сына и Святого духа.

— Аминь, — прокричали мы все хором, и я, поддерживаемая своими друзьями и так сказать, начинающими археологами, смело шагнула правой ногой вперед. Моя ступня легла точь-в-точь в нужное углубление. Как говорится, тютелька в тютельку. Не успела я это осмыслить, как плита слегка дрогнула и просела буквально на миллиметр. Со стороны этого не было видно. Но я то прочувствовала. И слегка дернулась.

У меня от страха немного шумело в голове, поэтому скрип раздвигающегося камня я услышала не сразу. Чуть позже. А вот Мирче среагировал самым первым. Он глянул в сторону часовенки, и увидел, как к ней, стремглав, бежал Аурел. Мирче кинулся ему наперерез. Они неслись с такой скоростью, что, столкнувшись, садовник и наш охранник покатились кубарем в пыль. Они катались по траве, песку, словно два диких зверя. И рычали еще громче и сильнее моей Евы.

Глядя, как стремительно развиваются события, мы с девчонками сначала застыли и онемели. Я очнулась первая.

— Вперед, — закричала я так, что Дашка и Люся от неожиданности дернулись. И, видя, как я рванула, бросились за мной следом.

Да. Это был еще тот бег. Глядя на эту картину, можно было лопнуть от смеха. Я, в одной сандалии, вторая была забыта возле плиты, припадая вправо, неслась, как только может нестись беременная женщина на восьмом месяце. За мной, равномерно и высоко подбрасывая ноги, словно молодая кобылка, бежала Дашка. За Дашкой — Люся. Но она не бежала. Она как бы шла семимильными шагами. Широко расставляла свои длинные нижние конечности, как Гулливер в стране лилипутов. Руками мы держали свои животы, будто надувные мячи, боясь не расплескать и не растрясти свое сокровище. Они колыхались в такт нашего бега, как огромные буи на морских волнах.