— Вернешься, — пообещала Мел. — Но, надеюсь, не прямо сейчас. Ты мне таким очень нравишься. Мягким и сладким, как растаявшее мороженое.

— Я себе тоже таким нравлюсь.

После школы Рик вместо работы в баре приехал в дом Мел. Он тихо постучал, и она открыла. Радостно улыбнулась.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Просто замечательно, — ответила она шепотом. Потом прижала палец к губам, взяла его за руку и втащила в дом. — Иди сюда, — прошептала она. — Только тихо.

Мел провела Рика в гостиную. Джек спал на диване, положив на сундук ноги. Она жестом показала Рику на стул.

— Давай куртку и садись, — сказала она.

Рик скинул куртку, отдал ее Мел и сел, а она вышла из комнаты. Она вернулась через несколько секунд, и в руках у нее был маленький сверток. Мел положила ребенка Рику на руки. Опустилась на одно колено — очень проворно для женщины в ее состоянии, обняла Рика за плечи и придвинулась поближе, склонив голову.

Рик держал на руках сынишку Джека — только родившуюся жизнь — и восхищался красивой круглой головкой и маленьким розовым ротиком в форме сердца. Малыш поерзал у него на руках, издавая умилительные звуки.

Джек открыл глаза, но не пошевелился. Он взглядом окинул комнату и увидел, что совсем рядом, у противоположной стены, сидит Рик с ребенком на руках и его обнимает Мел. И на щеке Рика что-то поблескивает.

— Все правильно. Так, как и должно быть, — прошептал Рик.

— И еще будет, — шепотом же ответила ему Мел. Она прижалась губами к его щеке. — Всему свое время.

Она вернулась на диван и уютно устроилась рядом с Джеком, а он привычно прижал ее к себе. Все четверо просидели так почти целый час.

У Майка Валенсуэлы был приятель в отделе по надзору за условно осужденными — человек, который был его источником информации, когда он работал с уличными бандами. Это был превосходный способ следить за членами банды, которых выпустили из тюрьмы под надзор полиции. И хотя больше он там не работал, попросить знакомого узнать насчет исполнения условий освобождения ему было несложно. Майка в полиции очень уважали. Ему доверяли.

— Он каждую неделю отмечается в полиции и приносит записки, что ежедневно посещает собрания «Анонимных наркоманов», — сообщил Майк Пейдж и Причеру. — Две ночи в неделю он работает на бесплатной раздаче супа и пытается вернуть свою старую работу.

— На раздаче супа? — переспросила Пейдж и покачала головой. — Трудно себе представить.

— Сейчас поверится. Он уже пытается отвертеться от общественных работ и добиться ежемесячных отметок в полиции вместо еженедельных. И еще… он живет с женщиной, с которой познакомился в наркоцентре.

— Господи, — пробормотала Пейдж. — Бри говорила, что может произойти что-то подобное…

— Да, это было предсказуемо, — подтвердил Майк. — В первый год «соскока» наркоманам ограничивают все возможные контакты, особенно с другими зависимыми. Но так все время происходит. Вряд ли он забыл про тебя, Пейдж, скорее просто сосредоточился на том, чтобы облегчить себе условия приговора. И, возможно, на новой пассии.

— Он не звонил, ничего такого не было, — сказала она. — Ты предполагал, что он может это сделать.

— Да, предполагал, — отозвался Майк. — Если его целью все еще является опека или примирение с тобой, думаю, он бы позвонил, прежде чем делать что-то еще. Звонок может разозлить судью, но если он появится в Вирджин-Ривер и станет тебя преследовать или угрожать, то он попадет прямиком в тюрьму. Это хорошее средство устрашения — особенно для того, кто уже побывал там. В камере сидеть не слишком приятно.

— Думаешь, нам можно расслабиться? — спросила Пейдж.

— Разве что немножко. Все равно надо быть начеку. Думаю, рано или поздно он все равно появится. Такие, как он, всегда лелеют свои обиды и редко отказываются от навязчивых идей. И я не верю, что они могут измениться. Но сейчас ему просто не до того. Может пройти десяток лет, прежде чем тебе снова придется иметь с ним дело.

Причер обнял Пейдж за плечи, притянул к себе.

— Но ты все равно будешь периодически интересоваться им?

— Конечно, — пообещал Майк. — Каждую неделю.

Причер думал, что Пейдж станет хоть немного легче, новости Майка без вопросов были хорошими. Но она оставалась мрачной и подавленной. День уже подходил к концу, и они снова были наедине. Причер привлек ее к себе и поднял лицо за подбородок:

— Ты совсем не радуешься… потому что не доверяешь Уэсу?

— Я не могу ему доверять. Мы не можем. Но я думаю о другом — о том, что я никогда не освобожусь от него и принесла в твою жизнь его безумие и свои проблемы. И, возможно, даже реальную опасность. О, Джон… во что ты ввязался из-за меня!