– Знаешь, Вася, – доверительно произнесла Люша, пригубив рюмочку и скривившись: мадера обожгла горло. Может, она и хороша, но сыщица ничего крепче сухого вина не пила – засыпала, как от анестезии: мгновенно и крепко. – Меня кое-что беспокоит.

– Неужели?! – театрально поднял брови Говорун.

Люша, сжав губы, выразительно покосилась на выход.

– Лева, закончишь тут, загляни к Дарье, помоги с отчетом.

– Почти девять! – возмутился Гулькин.

– Ну ладно, до завтра, – кивнул хозяин и вышел из-за стойки.

Он молча двинулся за Юлией в сторону калитки.

– Заарканили провожатого? – крикнула с террасы Зуля, пуская колечки дыма. Она полулежала в кресле и курила розовую сигаретку, вставленную в мундштук.

– Отдаю дань родственным связям, – вздохнул Говорун.

– Да ладно, «связи» вполне симпатичные, – хмыкнула Абашева.

Люша обворожительно улыбнулась ей, тряхнув головой, отчего концы платка взметнулись алыми крылами.

«Ну, погодите, юмористы. То-то вы запоете, когда я выведу тут всех на чистую воду», – мстительно подумала Шатова, которой требовалось сдерживать себя и наблюдать. Сдерживаться и наблюдать!

– Вы не курите? – спросил ее Василий, когда они миновали ворота и направились к реке.

– Нет, не курю, – пожала плечами Люша.

Раскаленное солнце, будто подтаивая, оседало в пену сливочных облаков. Воздух звенел от комариной суеты. Река, открывшаяся из-за деревьев стальной стрелой, доносила сюда, наверх, свежесть и запах тины. Люша поежилась. Она не любила глубины и пугающего водного простора. Хоть Москва-река и была в этих местах не слишком широка – не более пятидесяти метров, сильное течение несло ее воды в нескончаемую извилистую даль. А все, что необозримо, непредсказуемо, было Шатовой не по душе. Она предпочитала прозревать суть вещей и подвергать предметы и события предельному анализу.

– Надо было у Зули пахитоской разжиться, – подосадовал Василий. – Я бы сейчас посмолил! Хотя в жизни всего раз пять брался за сигареты.

– Как день убавляется. Девяти нет, а солнце почти село, – отозвалась Люша, будто и не слыша тирады Говоруна.

– Что вы хотите? Двадцатое июля! Двенадцатого числа «Петр и Павел час убавил». Послушайте, Юлия, давайте расшаркивания оставим и перейдем к делу, если, конечно, оно у вас есть.

Вася звонко хлопнул себя по шее, отогнав комара. Впрочем, на него немедленно налетело еще трое.

– Знаете, Василий, а вам и вправду что-то угрожает, – рубанула рукой Люша. Она подхватила с земли куцую веточку и начала отмахиваться ею от назойливой мошкары.

– Это еще почему? – зло спросил Василий.

– Да потому что вы нервничаете. О сигаретах вон думаете. Даже делая поправку на ваш темперамент, я не могу игнорировать сей непреложный факт. Вопрос! Важнейший на сегодняшний день: что вам сказали местные власти по поводу гостиничного бизнеса? Вернее, не так. Что они предложили неприемлемого для вас?

– Наш пляжик. – Василий остановился, указывая вниз, на песчаный пятачок у реки. – Со смехотворным заборчиком. Правый край, как видите, завалили малолетние аборигены.

Жиденькая сетка-рабица обозначала весьма символичные границы частного пляжа, но и с ними не намеревались мириться «местные».

– Вы тут чужой, как чужой и ваш пляжик для деревенских мальчишек с той стороны. Не страшно им, кстати, плавать сюда по такому течению?

– А бог их знает. Еще о деревенских думать. А власти? – Говорун хлопнул себя поочередно по руке и ноге. – Предупредили, что в планах района расширять дачную застройку. Рубить лес. Даже фантастический проект есть с гольф-клубом. Я спросил: может, с яхт-клубом перепутали? Для гольфа что-то многовато работы по вырубке… хм… Ничего, говорят, справимся. Вот, собственно, и все.

– Ну а что, что предложили? – Люша решила поворачивать к отелю – комары свирепствовали немилосердно.

– Да ни черта они не предложили! – Василий отмахнулся от Люши, как от очередного назойливого кровососа. Он взирал на нее с высоты своего роста, будто жираф на насекомое. Говорун и вправду несколько напоминал африканского верзилу: длинной шеей, оттопыренными ушами, круглыми глазами «со слезой». Впрочем, он не смотрелся несуразно или беспомощно. В деловитой агрессивности, скорее, угадывался некрупный хищник.

– Что вы смотрите так недоверчиво? Я им просто не дал такой возможности – навязывать мне что-то. Не пришел на беседу в администрацию. И на ужин не пошел. И по телефону говорить не захотел.

– Да как же вы собираетесь бизнесом заниматься, игнорируя всех и вся?!

– Почему всех и вся? Проверки встречаю во всеоружии. В июне вон пять штрафов наложили. – Говорун захохотал и яростно почесал локоть. – Давайте домой! Это уже какие-то бронтозавры, а не беременные комарихи.

– Я вас совсем не понимаю, Василий. Не легче платить мзду первоисточнику ваших бед, чем всем этим мелким сошкам, которые «закошмарят» вас до разорения?