Союзники имели решающее превосходство над немцами на Западном фронте.

К началу сентября 1939 г. французские войска на германской границе насчитывали 3 253 000 человек, 175 000 орудий и минометов, 2850 танков только в линейных частях (не считая танков в ремонте, хранении, учебных частях и тыловых подразделениях), 1400 самолетов первой линии и 1600 в резерве. Кстати, вам не кажется подозрительным столь фантастически быстрое развертывание французской армии? В Первую мировую мобилизация Франции продолжалась две недели…

Кроме того, против немцев могли быть задействованы свыше тысячи английских самолетов. Из Великобритании готовилась переброска экспедиционного корпуса лорда Гор-га, четыре пехотные дивизии и две танковые бригады, всего около 100 000 солдат и офицеров, 1800 орудий и 450 танков.

Французским (и в ближайшем будущем английским) силам противостояли 915 000 германских солдат, имевших 8640 орудий и минометов, 1359 самолетов и ни одного танка. Сооружение так называемого Западного вала, или «линии Зигфрида», на который должны были опираться эти войска, еще не было завершено.

Зато в Польше превосходство немцев над поляками в танках было пятикратным, в самолетах — четырехкратным, и безусловным оно было в выучке войск и желании победить.

Польская армия в лице ее офицерского корпуса желания победить в эти сентябрьские дни 1939 г. категорически не выказала. Польское государство (его высшие руководители, несшие ответственность перед польским народом за судьбу страны) однозначно выказало твердое желание куда-нибудь сбежать. И чем дальше — тем лучше.

Польская армия — ее офицеры и генералы — с первыми же выстрелами этой войны приготовилась понести поражение. Или все было не так?

Увы. Именно так. И ход событий на главном театре, в междуречье Варты и Вислы, это с прискорбием подтверждает.

В первый же день войны немцы на севере, со стороны Восточной Пруссии, нанесли удар по армиям «Модлин» и «Поможе» и принудили их к поспешному отступлению. К полудню 2 сентября немецкие штабы уже спешно корректировали свои планы — теперь им нужно было наступать не строго на юг, а уже на юго-юго-восток, на Пултуск, ибо именно туда устремились бегущие польские дивизии.

А на юге немцы уже к исходу 1 сентября нащупали разрыв между польскими армиями «Лодзь» и «Краков» (так называемый «ченстоховский коридор») и быстро вогнали в него танковый клин — с дирекцией на Пиотркув-Трибунальский.

Вечером 2 сентября тревога, нараставшая в Варшаве, вылилась в категорическом приказе Рыдз-Смиглы командующему армией «Лодзь»: ночью отвести все силы армии на главную линию обороны и «создать сильный резерв».

Теперь уже и Руммель (командующий армией «Лодзь») не видел другого исхода, кроме оставления передовых позиций. В 20 часов 30 минут последовало его распоряжение: «Главными силами армии отойти в течение ночи за реки Варта и Видавка, где перейти к упорной обороне подготовленных позиций».

Итак, на второй день войны армия «Лодзь» оставила передовые позиции. В последующие сутки она с боями отступила к северу, на главную позицию, за Варту и Видавку. Теперь все больше и больше вырисовывалась основная угроза на стыке армий «Лодзь» и «Краков».

Для наступления немецкой ударной группировки в «ченстоховской бреши» складывались благоприятные условия в значительной степени также и благодаря ошибкам командования армии «Краков». Оно недооценило угрозу со стороны открытого северного фланга и не приняло никаких мер к его защите. Изучение материалов армии «Краков» приводит к выводу, что в этот период командование армии беспокоилось за свой южный фланг значительно больше, чем за северный. Генерал Шиллинг считал, что развитие немецкого наступления с юга в краковском направлении создает угрозу катастрофы для всего польского фронта.

На самом деле, угрозу катастрофы для всего польского фронта создавал именно прорыв двух немецких моторизованных корпусов на северном фланге армии «Краков»!

Командующий армией «Краков» северный участок расценивал как менее опасный, так как, видимо, надеялся, что «главный резерв верховного командования», то есть армия «Прусы», сможет парировать удар, наносившийся севернее Ченстохова.

В действительности же на юге немецкий 22-й моторизованный корпус вскоре пробился к Иордануву. Общее положение армии «Краков» становилось тяжелым. Немецкие прорывы на северном фланге дополнились разгромом центра южнее Катовице, где 5-я танковая дивизия немцев, разбив 6-ю польскую дивизию, прорвалась к Освенциму. В руки немцев попали склады горючего и снаряжения. «Кризис резервов» лишал возможности закрыть многочисленные бреши. Переданная армии «Краков» по приказу главного штаба в качестве резерва 22-я пехотная дивизия еще только разгружалась западнее Кракова.

Генерал Шиллинг и его штаб единственно возможным решением теперь стали признавать только отход. В 14.30 2 сентября командующий армией связался с Варшавой и доложил Рыдз-Смиглому: «…положение требует оставления Силезии и сосредоточения ближе к Кракову». Главком немедленно согласился и приказал отводить одновременно оба крыла, чтобы «не позволить разорвать армию на части». Однако через полтора часа Рыдз-Смиглы, представлявший себе обстановку довольно фантастически, передумал и приказал «обождать с отходом еще сутки». Он захотел, чтобы Шиллинг «создал резервы за счет войск, обороняющихся на менее угрожаемых участках», и продолжал оборону. Какие резервы? Где эти участки? Штаб армии «Краков» пережил еще два мучительных часа, пока решение главкома вновь не изменилось.