— Хорошо! Как же тебя зовут?

Гость вздохнул.

— Луис Бухалтер, но друзья зовут меня Лепке.

Последовал дружный смех. Он воспринял его спокойно, словно ожидал именно такой реакции. С невозмутимым видом он признался:

— Я понимаю, мое имя кажется смешным. Но я им дорожу. Когда я был маленьким, мама мне говорила: «Ты мой Лепкеле». На идиш так звучит уменьшительное от Луиса. Приятели в школе превратили меня в Лепке...

— И все-таки это дурацкое имя... — оборвал Луканиа.

Багси Сигел, который до этого не произнес ни слова, подошел к Лепке, пожал ему руку и примирительно сказал:

— Ну, на свете все бывает. Но хорошо было бы, если бы ты в двух словах рассказал нам о твоем бизнесе с тряпками. Смотря на тебя, выряженного как чучело, многое не поймешь, не так ли?

Бухалтер, в котором заговорила вдруг оскорбленная гордость, заметно оживился: — Мой бизнес не такая уж плохая штука. Конечно, у меня нет такой мощной организации, как ваша, но мои ребята проворачивают дела неплохо. Все, что касается покупателей готового платья, на мой взгляд, ненадежно. Я вам говорю: витрина — это не самое важное. Если клиент несообразителен, то в «примерочной» не составит труда обработать его как следует и объяснить, что именно ему подходит и что от него останется, если вдруг не подойдет. В этом случае фасон и цвет уже значения не имеют...

Луканиа улыбнулся. Лепке продолжал:

— Этот номер годится только для скупщиков. Что касается предпринимателей, те также любят посещать «примерочные», но раскошеливаться не спешат. Для того чтобы заставить их это сделать, можно подбросить кислоту в склад с готовым товаром, предупредив при этом, — что кислота может с тем же успехом оказаться у них в глотке. Наиболее упрямых можно подтолкнуть динамитом, который вдруг сработает вблизи их заведения.

Луканиа остановил его:

— Не смешивай все в одну кучу, Лепке, как это ты сделал с тем, что навешал на себя. Такой беспорядок — как раз то, что нас меньше всего устраивает. Ни в том, ни в другом смысле твоя идея не сулит нам ничего, кроме неоправданных расходов...

Бухалтер взмок, своими огромными глазищами он оглядел всех присутствующих, ища поддержки у Мейера Лански, который не стал отмалчиваться:

— Слушай, Чарли, у Лепке неплохая идея. Он этим уже занимался, и потому ему видней. Надо попробовать, и посмотрим, как пойдут дела. После этого от кустарщины можно будет перейти к крупным барышам, никого не забывая при этом. Не надо возбуждать зависть. То, что предлагает Лепке, — так это разделить работу на сектора. Мы должны охватить весь комплекс предприятий готового платья густой сетью контроля, так чтобы ни одна нитка не лопнула и никто не мог проскочить через ее клеточки. Такой рэкет может принести миллионы, и Лепке может заняться этим...

Луканиа обменялся взглядами с Костелло. Сигел не переставал улыбаться и покачивать головой, словно не верил своим ушам.

Подойдя к Лепке, Луканиа положил ему руку на плечо:

— О’кей. Ты получишь для торговцев готовым платьем столько водки, сколько хочешь. А дальше посмотрим. Проценты? Ты уладишь этот вопрос с Мейером... С ним все и всегда будет в порядке... Кстати, еще одна вещь. Ты знаешь, почему ты разбогатеешь? Хорошо, я тебе скажу! Потому что ты хороший сын. Тот, кто может чужим людям рассказать о том, что мамаша называла его маленьким Лепкеле... такой парень свой в доску. Ему можно довериться. Ты пойдешь с нами, Лепке...

Эти слова заставили Бухалтера покраснеть. С этого дня он был безгранично предан Луканиа. Умело консультируемый Мейером Лански, он довольно быстро установил полный контроль над всем рынком готового платья.

Луис Бухалтер родился в Манхэттене в 1897 году. Совершение преступлений довольно рано стало для него источником существования. Что же касается области чувств, ему было ведомо лишь одно — безграничная привязанность к другому еврейскому мальчику, выброшенному, как и он сам, на улицу, — Якобу Гюраху Шапиро. Оба дебютировали в Ист-Сайде, занимаясь вымогательством у мелких торговцев наркотиками. Лепке был настолько беден, что когда его в первый раз арестовали в 1913 году за кражу с витрины, то полицейские обнаружили, что оба ботинка, в которые он был обут, несомненно краденые, были на левую ногу.

Спустя двадцать лет, когда он стал королем преступного мира и рэкета в Нью-Йорке, сумма его годовых операций достигла пятидесяти миллионов долларов (в те-то времена!).

С самого начала Лепке и Гюрах ни на шаг не отходили друг от друга. Вскоре они сконцентрировали свою деятельность на рэкете готового платья. Они работали на банду Якоба Литл Ожи Оргена и в 1923 году помогли ему устранить конкурента Натана Кида Дроппера Каплана. Очень быстро честолюбие их возросло, и в 1926 году Лепке без труда убедил Гюраха самим возглавить банду, ликвидировав Оргена. 15 октября Орген остановил на улице такси. В тот момент, когда он уже садился в машину, к ним приблизился автомобиль, за рулем которого сидел Гюрах, а в салоне — Лепке с автоматом Томпсона в руках. Раздались выстрелы, которые буквально надвое перерезали Оргена и тяжело ранили телохранителя, одного из братьев Даймонд.

Лепке, силой подавляя всякую попытку сопротивления внутри банды, в 1927 году стал абсолютным хозяином в области рэкета готового платья. Располагая влиянием в профсоюзе закройщиков, он мог без труда оставить без работы пятьдесят тысяч человек. Швейникам не оставалось ничего другого, как соглашаться вступать в многочисленные профсоюзы, создаваемые бандой Лепке.

С тем чтобы обеспечить полное повиновение, Лепке создал свою собственную бригаду наемных убийц, состоявшую в основном из евреев. В нее входили, в частности, Мэнди Вейс, Керли Хольтц, Данни Фелдз и Поль Бергер. С их помощью, а также благодаря уже созданным союзам изготовителей готового платья Лепке удалось проникнуть в крупнейший профсоюз рабочих швейной промышленности, насчитывающий более четырехсот тысяч членов, в котором он вскоре занял доминирующее положение. Затем наступила очередь профсоюза водителей грузовых автомобилей, а затем и работников по пошиву меховых изделий, хлебопекарной промышленности, владельцев кинопроекционных установок. Мы уже говорили о том, что в это время он предпочел сотрудничать с «Бандой четырех», а затем и стать ее членом, так как справиться с ней ему было не по силам. Когда это требовалось, Лепке умел быть благоразумным. Его пригласили также войти в состав «генеральных штатов» преступности, организованных в Атлантик-Сити. Лепке стал одним из членов высшего совета преступного синдиката и главой «Мердер инкор-порейтед» — «Корпорации убийств», которая приводила в исполнение решения синдиката и приговоры, выносимые «судом Кенгуру». Вместе с Анастасия и Сигелом они образовали не знающий пощады триумвират. Костяк «Корпорации убийств» составила бригада убийц, созданная Лепке. Это содействовало тому, что главой и вдохновителем триумвирата стал Бухалтер. Говоря о Лепке, мы вскоре, придерживаясь хронологического порядка изложения, подробно расскажем и о «Корпорации убийств».