Шагнув вперед, Данила налетел на какой-то мягкий предмет, который от толчка подался назад. Некоторое время он стоял, пытаясь унять дыхание, приходя в себя, – на секунду ему показалось, что это было животное. Но предмет больше не двигался, и Данила осторожно зажег фонарик. Мягкое оказалось детской коляской. Данила покачал головой, шагнул в ближайшую комнату – там стояла двухъярусная деревянная кровать. У них когда-то тоже была такая, купили для Вальки, и Данила поймал себя на том, что пытается вспомнить название мебельного магазина, где покупали, – почему-то это казалось сейчас очень важным. Так и не вспомнив, он вздохнул, подумав: «Старею». Наверное, он действительно начал сдавать – иначе зачем бы его потянуло предаваться сентиментальным воспоминаниям, когда надо было быстро осмотреть квартиру на предмет полезных вещей и уходить обратно в подвалы, где дожидались его Неля и этот парень.

Данила пошарил по шкафам, и наградой ему стала пузатая запечатанная бутылка, а на кухне нашлась крупа в большой стеклянной герметично закрытой банке. Данила пересыпал ее в обнаружившиеся здесь же пакеты, прихватил пару банок консервов и немного сахара. А больше и взять было нечего – макароны превратились в труху, видимо, над ними поработали чьи-то челюсти. «Не так уж много, – подумал Данила, – но все же лучше, чем ничего».

И тут впервые ему почудилось какое-то движение в комнате, где стояла деревянная кровать. Он застыл на секунду, объятый суеверным ужасом – что, если сейчас раздастся топот босых маленьких ножек по полу? Тогда он точно сойдет с ума. Но звук не повторялся. Данила осторожно двигался к выходу, не выпуская из поля зрения вход в комнату – еще чуть-чуть, и он будет у двери.

Федор, наверное, и сам задремал, и вздрогнул, услышав над ухом голос Нели:

– Федя, я боюсь за деда. Может, пойдем, поищем его?

Идея вовсе не казалась Федору удачной – он бы предпочел так и сидеть здесь, где железная сетка создавала хоть слабую видимость защищенности. Но понял, что девушка от своей затеи так просто не откажется, а остаться здесь совсем одному ему и вовсе не улыбалось. Если еще и Неля сгинет в темноте, он просто не найдет выхода из этих подземелий.

Взяв оружие и фонарики, они осторожно протиснулись между стеной и сеткой и вышли в следующий подвал. Неля шла довольно уверенно, и скоро они пришли в помещение с железной лестницей, по которой и поднялись на следующий уровень, оказавшись опять в просторном коридоре, вдоль стен которого шли толстые трубы.

Федор на всякий случай старался запоминать дорогу. Иногда он брезгливо ежился, когда в луч света попадала гигантская мокрица, спешившая тут же юркнуть в какую-нибудь щель. Федор видел, как шевелятся ее усы, и его передергивало, хотя Неля уверила его, что эти создания абсолютно безобидны для людей. Вот в дальних подвалах живут пауки, там лучше вообще не появляться. Один раз они спугнули какое-то животное размером со среднюю собаку – оно так быстро убежало, что Федор и Неля успели заметить лишь длинный чешуйчатый хвост.

– Это что ж такое было? – спросил Федор.

– Крыса, – тихо отозвалась девушка.

– Ничего себе здесь крысы, – ахнул Федор. – Это крысиный король, наверное.

– Нам повезло, что она одна была, – пробормотала Неля, – а то бы нам самим убегать пришлось.

Федор споткнулся о кучу битого кирпича и чертыхнулся.

– Тише, – одернула его Неля. – Кажется, она вернулась. И не одна. Давай уйдем.

Они, спотыкаясь, заторопились вперед по просторному коридору. Сзади Федору мерещился топот лап и даже какое-то хрюканье. Неожиданно луч фонарика выхватил большую дыру в стене где-то на уровне его колен. Это была не просто дыра – вход в другую галерею с круглыми сводчатыми стенами, которая находилась ниже. Они протиснулись туда – сначала Неля, потом Федор – и на всякий случай загородили проход позади себя найденными здесь же обломками досок. И сразу почувствовали, какая здесь тишина.

– Где это мы? – спросил Федор.

– Это, наверное, уже другие галереи, – пробормотала Неля, – старинные. Тут четыре или пять этажей. Я толком не знаю.

Галерея была завалена всяким хламом, двигаться в ней можно было, только согнувшись. Они миновали одно ответвление, другое – казалось, так можно идти до бесконечности. Федор подумал, что надо бы выбираться наверх, но пока никаких выходов в верхние этажи не попадалось. И вдруг он увидел впереди, где проход как будто расширялся, что-то странное. Сначала ему даже показалось, что там сидит человек на стуле, держа в руках красный круг, перечеркнутый белой линией. Федор резко остановился, преграждая путь Неле. Девушка тут же замерла на месте. Федор был ей благодарен, что она не закричала и не упала в обморок, чего, по его мнению, вполне можно было бы ожидать от женщины в подобной ситуации. Впрочем, возможно, ей не видно было, чем вызвана внезапная остановка.

Фигура на стуле не шевелилась.

– Кто здесь? – неуверенно спросил, наконец, Федор. Ответа не было. Лишь в отдалении послышался какой-то шорох – и тут же стих.

– Что там? – тихо, почти неслышно, шепнула ему в ухо Неля.

– Погоди, там, кажется, кто-то есть, – так же тихо ответил Федор.

Постояв еще немного и так и не дождавшись от сидевшего никакой реакции, Федор, набравшись храбрости, затаив дыхание, осветил фонариком непонятный предмет. И фонарик чуть не выпал у него из рук.

Издали то, что он увидел, можно было и впрямь принять за сидящего человека. Вблизи было заметно, что туловищем служил продолговатый предмет, похожий на диванный валик, прикрытый какой-то тряпкой. Вместо ног – старые сапоги, видимо, каким-то образом привязанные к ножкам стула. А вместо головы венчал все это сооружение человеческий череп, на который была нахлобучена зеленая металлическая каска. Круглый железный знак был прикреплен к валику – словно сидящий держит его перед собой. Все вместе это производило устрашающее впечатление. У автора этой композиции, видимо, было очень специфическое чувство юмора.