Я чувствовала себя беспомощной тряпичной куклой. Веки не желали подниматься, их будто смазали клеем, при этом прочно пригвоздив тело к полу. Неимоверным усилием мне все же удалось разлепить глаза. Из бледно-лилового тумана, в котором тонуло окружающее пространство, сумела выхватить силуэт Нэлы. Опустившись на колени и что-то неразборчиво бормоча, девушка пальцами выводила на моем теле какие-то иероглифы. От тошнотворного запаха мутился рассудок. Густая, липкая жидкость подобно смоле намертво приставала к коже.

Сколько ни пыталась сопротивляться, еще больше увязала в паутине страха и отчаяния, а вместо криков о помощи из горла вырывались слабые хрипы.

Проклятье! Да что они со мной сделали?!

Несколько раз я тонула в омуте беспамятства, а потом выныривала на поверхность и к вящему ужасу понимала, что кошмарный сон продолжается. В какой-то момент почувствовала, как чьи-то руки приподнимают меня с земли и требовательный голос приказывает:

– - Посмотри на меня!

Пыталась отвести взгляд, но глаза Камила притягивали, словно магнитом.

– - Девчонка готова, -- после недолгой паузы проговорил он, и на долю секунды цвет его глаз стал почти черным.
– - Не сопротивляйся, -- прошептал Камил, почти ласково.

Огромное помещение снова погружалось в лиловую мглу, и невозможно было различить, где заканчивается реальность и начинается иллюзия. Одно я понимала точно: жизнь, как песок, ускользала сквозь пальцы. Неоспоримым доказательством того был занесенный надо мной нож...

* * *

Появление венгров было встречено тишиной. Первые мгновения молодые люди растерянно переглядывались. Камил пришел в себя первым и, покрепче сжав рукоять кинжала, кинулся в атаку на неприятеля.

Колебания Томаша тоже были недолгими. Спорый на слово, на деле он не любил проявлять храбрость. И сейчас принял Соломоново решение: спасение утопающих -- дело рук самих утопающих. Не медля больше ни секунды, словак стал мысленно создавать телепорт. Пространство разверзлось, Томаш сделал рывок вперед, но наткнулся на незримую преграду. Путь назад тоже был отрезан. Парень оказался в ловушке, а сбежать, создав новый телепорт, не удавалось. Сила отказывалась ему повиноваться, как будто кто-то заблокировал его дар. Пространство вокруг ведьмака начало неумолимо сжиматься...

Когда Этери опустил руки, на месте, где стоял Томаш, остался лежать серебряный медальон с уродливым изображением божка. Над украшением дымной струйкой вилась теперь уже свободная сила.

– - Она твоя!
– - крикнул Этери, подталкивая Даниэля к трофею.

Ведающий от неожиданности замешкался, но потом, сообразив, что дар теперь переходит к нему, бросился к эфемерному сгустку. А тот будто только этого и ждал. Взвившись к потолку, стрелой спикировал вниз. Стены дрогнули, немногочисленные стекла в окнах водопадом осколков осыпались на пол.

Даниэль тяжело дышал, поднимаясь с колен. Чужая сила камнем осела у него в груди. Это чувство было для Ведающего в новинку и, наверное, не сразу удастся к нему привыкнуть. Еще бы понять, как пользоваться столь неожиданным подарком.

Избавившись от одного противника, Этери кинулся наперерез другому, намеревающемуся напасть на Криса со спины. Петер, на свою беду, умел только видеть ауры людей и артефактов, да кое-как справлялся с приобретенной недавно силой передвигать предметы, и сейчас не слишком успешно пытался отбиться от Этери врукопашную.

Удар в солнечное сплетение повалил Ведающего наземь. В глазах потемнело, колдуну с трудом удалось сконцентрироваться и силою мысли запустить в противника валяющийся поблизости гаечный ключ. Вдогонку ему последовала пара отверток и всякая мелочевка, вроде болтов и гвоздей, в беспорядке разбросанных по мастерской. Но ни один предмет так и не достиг своей цели. Они врезались в незримую препону, контуром очертившую силуэт ведьмака, и подобно осенним листьям, кружа, плавно опускались на каменные плиты.

Даниэль закричал, когда кто-то ногтями вонзился в его плечи. Отскочив в сторону, увидел перед собой искаженное яростью лицо с размазанной по щекам тушью, услышал похожий на шипение шепот. На миг парню показалось, что у него стынет кровь, а сердце перестает биться.

Ноги подкосились. Юноша чувствовал, как что-то жизненно важное покидает его. Все для него утратило смысл в одночасье. И поиски артефактов, и борьба за обладание силой. Его больше не волновали простые человеческие радости: дружба, привязанность, любовь. И единственное, что могло положить конец его бренному существованию, -- это немедленный уход из жизни...