Ну, вот и дверь...

Амалия лежала неподвижно. Очередная схватка вымотала ее до предела.

Боль туманила разум. А ребенок все не появлялся. Поэтому, когда над ней склонилось нежное женское лицо, она сначала подумала, что это – бред.

К тому же, настой, который давала ей повитуха, чтобы приглушить боли, тоже бил по мозгам.

Женщина улыбнулась. Солнце, пробившееся в маленькое окно, вспыхнуло золотом в ее волосах. И Амалия подумала, что умирает.

– Ты сияющая?

Женщина покачала головой. И Амалия вцепилась ей в руку.

– Не забирай меня! Я не могу пока уйти! Пока – нельзя!

– Не заберу...

Лиля высвободила ладонь из цепких пальцев.

– Ну-ка давай посмотрим, что тут у нас...

‘У нас’ было плохо.

Шейка матки раскрылась, воды отошли, но ребенок пока появляться не желал. А зря. Еще несколько часов – и его придется по кускам доставать, чтобы хоть мать спасти. И то не факт.

Интересно, он хоть жив? Лиля приложила к животу женщины грубо сделанный деревянный стетоскоп. Пусть хоть такой пока... Сердцебиение определенно было. Неровное,, какое-то странноватое, но пока еще было. Ребенок жив. и мать жива. и ее дело – помощь. Ну почему она не специализировалась на родовспоможении?

Лиля брезгливо сорвала с кровати грязную простыню. Загремело по полу... это что? Кинжал! Да какой... отделанный золотом и драгоценностями. Зачем?

– что тут делает эта гадость?

Повитуха выпрямилась и поджала губы.

– Роженице обязательно надо подложить в кровать нож. Чтобы он разрезал боль. И к тому же мальчики быстрее вылезают к оружию...

Тьфу! Хорошо хоть не туда засунули!

– Джейми! Тахир!

Мужчины помогли осторожно подстелить под тело роженицы чистую ткань.

Лиля вздохнула и собралась с духом.

Вот уж что она больше всего не любила!

Ненавидела!

Но в гинекологии – до сих пор главным остаются руки врача.

Если ребенок лежит неправильно, или если пуповина обмоталась... девушка выдохнула. Зеркальце бы. Или фонарик. Но – неоткуда. Не свечу ж туда совать...

Лиля принялась смотреть родовой канал и сразу же...

– Твою мать!

роды начались довольно давно. И родовой канал... хорошо, что у этого тела тоже кость тонкая. И что похудела. Прежняя Лиля точно не справилась бы. Спазмы, знаете ли, время...

Рука Лили уверенно скользнула внутрь. Попутно она комментировала происходящее для Тахира и Джейми.

– так... это у нас явно не головка... а если вот так... ага! Вот ты и попался... – и уже для мужчин. – У нас неправильное положение плода. И развернуться сам он не может. А почему бы? Сейчас ощупаем и попробуем повернуть...

– Да вы что! – взвилась из угла повитуха. – Альдонай заповедовал женщине в муках рожать детей своих!

– а умирать при этом он заповедовал? – нехорошим тоном осведомилась Лиля.

– все в воле Альдоная.

– Джейми!

Парень молча схватил повитуху за плечи и потащил к двери. Тетка пыталась вырваться, но куда там. Юноша открыл перед ней дверь и проводил напутственным пинком.

– А ну пошла, ворона!

Дверь хлопнула. Опустился засов.

Джейми еще успел увидеть, как перед дверью встают двое ребят Лейса. И вернулся к графине.

Теперь под ее чутким руководством акушерское дело изучал Тахир. Хотя для хангана это определенно был новый опыт.

Амалия застонала в очередном приступе. И Лиля решилась действовать. Вроде бы патологий выявлено не было. Обычный ребенок, не особо крупный, даже мелкий...

– у нас есть обезболивающее? Джейми, ей небольшую дозу.

Джейми повиновался. Влил Амалии ложку горького зелья, которую та машинально проглотила. И пронаблюдал, как рука графини исчезла внутри женщины, вызвав у той очередной болезненный стон.

– Ничего. Потерпи еще немножко, девочка. Еще чуть-чуть...

Лиля осторожно принялась разворачивать плод. Очень медленно, очень аккуратно – и наткнулась на одну из главных подлостей акушерства.

Плод развернулся бы и сам. Мешала петля из пуповины на ножке. А, ладно. Все не на шее!

Лиля выругалась. Скользкая, дрянь... а мы тебя сейчас... да здравствуют ногти! Хоть и короткие, но их поддеть хватило. Пуповина аккуратно поддалась – и пяточка малыша выскользнула из Лилиных пальцев.

А теперь чуть повернуть...

Амалия чуть слышно простонала – и на руки Лиле выскользнул ребенок. Небольшой такой... весь в слизи... но зато живой. Он открыл ротик – и заорал так, что люстра качнулась.

Лиля не глядя сунула его Джейми – и вернулась к роженице.

Но там уже ничего не требовалось.