Амалия застонала, напряглась еще раз, потом еще – и на кровать упал второй живой комочек. Которым и был осчастливлен Тахир.

Сама женщина принялась ждать плаценту. Минут десять? Или даже двадцать?

Но Амалия, избавившись от помехи, рожала со скоростью кошки.

Плацента выскользнула через пару минут. Лиля растянула ее, посмотрела... нет, все на месте. Нормально.

Кровотечения, чего она больше всего боялась, не было.

Теперь – дети. Пуповину перетянуть, подождать еще пару минут, перерезать... детей обтереть, ага, Тахир и Джейми уже занимаются, пищат, паршивцы рожденные... вот в такие минуты и понимаешь, что живешь – не зря!

Амалия опять застонала – и Лиля подошла так, чтобы женщина ее видела. Синие глаза были крепко затуманены обезболивающими, но какое-то соображение в них было.

– Я... мертва?

– Нет. Все хорошо, у тебя два чудесных ребенка... кто? – сама она как-то и не взглянула. Распутать бы...

– Мальчики, – откликнулся Тахир.

– Вот. У тебя два мальчика. Дашь им грудь?

Амалия вяло зашевелилась – и Лиля кивнула мужчинам. Малышей, завернутых в белую ткань, положили маме на грудь. И те орали от души, чувствуя конкурента.

– Тахир, а вы пометили, кто родился первым? – Лиля сомневалась в своей способности различить малышей. Для нее они все были на одно лицо. Красное и сморщенное.

– Да, учительница.

Лиля сверкнула на мужчину глазами, но Тахир невозмутимо отвесил ей церемониальный поклон. Руки у груди, глаза в землю...

– госпожа, спасибо вам за свет новых знаний...

Пришлось изображать то же самое.

– Благодарю за помощь, друг мой...

Лиля мрачно подумала, что не избежать ей написания учебника по гинекологии.

За этот день Питер пережил несколько смертей.

Лоран не ошибался. Свою жену наследник герцогства Ивельен любил до умопомрачения. Встань вопрос – мать или ребенок – Питер выбрал бы мать.

И если бы Амалия умерла при родах – наверное, быстро согнал бы себя в могилу.

Первая ‘смерть’ у него была, когда начались роды. Жене было больно. Из-за его ребенка.

Из-за него...

Боли Питер не боялся. Случались у него и дуэли, и поединки, но одно дело – когда ты. Ты – мужчина. Сильный, умный, храбрый... да в конце концов – ты защищаться можешь!

А это – женщина.

Слабая. Любимая. Единственная.

Которая может только молиться Альдонаю.

Питер знал, что результат родов во многом зависит от Бога. И оставалось только молиться.

Увы...

То ли праведности не хватало, то ли адресата.

Альдонай решительно не желал прислушиваться. И все чаще доносились крики, в которых уже не осталось ничего человеческого. И все мрачнее становилась повитуха.

Появление графини Иртон ничего не поменяло для Питера. Что она может? Подержать его за руку?

Да если бы ему предложили – обменять жизни всех находящихся в поместье на жизни Амалии – он бы не колебался ни секунду. Но ведь не предлагали...

Когда графиня сказала про докторуса – Питер ощутил прилив надежды.

Ханган?

Да хоть сама Мальдоная!

Лишь бы помогло! Поможет ведь, правда, правда же?!

Докторус, правда, оказался странным. И потребовал как можно больше горячей воды и умыться с дороги, вместо того, чтобы тут же пойти к роженице. Но мало ли, как у них принято?

Удивительнее то, что вместе с ним мылись еще графиня и молодой человек, прибывший в ее свите. И поднялись они все вместе. Втроем.

Отец Питера хотел было это пресечь, но в него вцепилась Алисия.

– герцог, не мешайте им.

– графиня?

Интонацией Лоран предлагал дать пояснения. И Алисия не сплоховала.

– К Тахиру едут даже из Ханганата. Сейчас в Ативерне находится принц Ханганата Амир Гулим.

– Хорошо. Тахир лекарь. А остальные двое?

– Джейми – травник.

Лоран смягчился. Травник – это полезно.

– а ваша невестка?

– Тахир не поехал в Ханганат именно из-за нее. Лилиан – его любимая ученица – и он с ней не расстанется.

– Ученица?

– моя невестка потеряла ребенка. И решила научиться всему, чтобы впредь такого не повторилось...

– все в воле Альдоная...

– Кроме козней подлецов...

– То есть?

– Ребенка моя невестка потеряла из-за какого-то мерзавца. Ну ничего, король найдет этого негодяя, – пояснила Алисия.