«Мы сначала поехали в Бипенггоу, район Лисянь (горный курорт), около гор Четырех сестер, а потом в район Аба, подрайон Баркам, деревня Чжуокэчжи в Чонлайских горах – это тибетская деревня, где мы спали. По пути от Лисяня до Чжуокэчжи заезжали почти во все крупные деревни. Назад ехали через Вэнчуань… В путешествии было 4 интересных акцента.

1. Снежные горы (4000–4500 м) – один из природных заповедников Сычуани, где пасутся дикие яки, текут ручьи из железоносных жил и просто красивая природа.

2. Деревни народности Qian (чян или цян – в зависимости от транскрипции), которая, согласно китайским источникам, представляет собой переходную китайско-тибетскую культуру. Что интересно, именно через них тибетцы восприняли буддизм. Мы проезжали и горные деревушки, и поселки городского типа с многоэтажками. У них отличная и от китайской, и от тибетской, архитектура – они на всех верхних углах домов делают „рога“ из мрамора. В деревушках это куски природного необработанного мрамора, а в многоэтажках они сохраняют принцип, но строят пирамиды по углам, окрашивая их в белый цвет. Зачем, не знаю, поговорить и расспросить местных жителей не могла, а мои китайские спутники ничего не знают. Но насколько я поняла, это еще остатки анимизма. На домах, сложенных из серого камня, белым нарисованы огромные ваджры, трезубцы, свастики, ом, а также разные животные, несущие не декоративную, а охранную функции. В деревенских домах это действительно напоминает рога, и все окна разрисовываются белой окантовкой. А площадь, названная в путеводителе „местом силы“ окантована фонарными столбами, со стилизованными черепами диких коз с рогами.

Древние дома украшены настоящими черепами. Крыши крыты горным сланцем, а не традиционной в Китае черепицей. Интересная деталь: в домах чяней воздуховоды в домах сделаны в форме свастики. А в тибетских поселках эти воздуховоды имеют „упрощенную“ форму креста. Одеваются люди в привычные кожухи и синие фартуки на тибетский манер. Элементы „кони-ветры“ присутствуют в верованиях, флажками украшены храмы и места, где горы часто осыпаются – оживляя энергию мест. На вершине в одной из деревень удалось найти закрытый храм, но действующий – сквозь щель увидела горящие свечи и лампадки. Проезжая по деревням чяней, видела традиционные буддийские ступы, сложенные из камней, не украшенные и не скрепленные глиной, напоминающие мини-курганы. Наверное, из простых каменных холмов эволюционировали классические элементы. Люди стирают одежду редко – мне встречались местные, одежда которых была просто пропитана пылью, так что представлялось трудным угадать ее цвет.

3. Традиционные тибесткие поселки — отобранные и рекомендованные китайским правительством для ознакомления с тибетской культурой. Мы даже остановились на ночь в гостинице семейного типа „bed and breakfast“, только еще и с ужином включенным в стоимость. В деревне чяней люди не понимали по-китайски, а в тибетской все говорили отлично. Дома отапливают буржуйками (дровами). Зашла в деревенский – по виду очень древний храм. Но внутри оказалось парочка традиционных молитвенных вращательных барабанов и две бабушки, говорящие по мобильникам, что сразу разочаровало. Снаружи храма, окрашенного в красный цвет (все остальные здания серые) тоже был длинный ряд барабанов, и все местные жители, проходя, вращали их.

Интересно, что мои китайские спутники считают тибетцев богатыми – они сказали, что это даже такой стереотип в Китае – тибетцы богатые, просто предпочитают одеваться традиционно. На вопрос: „Почему?“ мне ответили: „Точно не знаем, наверное, они пытаются отделиться, и китайское правительство дает им деньги; за продажу земель коренные китайцы получают намного меньше, чем тибетцы – государство платит им в полном объеме цену земли“. Мебель в доме – это большие длинные сундуки, крытые коврами. У тибетцев и столы – сундуки, и диваны – сундуки. Что говорит скорее, о бедности… Но на крышах почти всех домов в тибетских поселках стоят солнечные батареи, даже у пасечников на пасеке. А деревянные стены украшены не обоями, а расписаны местным художником. Конечно, тибетская тематика – бессмертные, кормящие животных…

4. Эпицентр землетрясения 2008 года, когда погибло 90000 человек. В городе Вэньчуань сделали музей на месте сложившейся бутербродом 5-тиэтажной школы и ближайших жилых домов. Впечатление было сильное, учитывая что недавно нас тоже сильно и долго трясло… Школа была построена из пустотелого внутри кирпича, похожего на детские кубики – только оболочка. Все ученики и учителя, находившиеся внутри, погибли.» Я сама выехала из тех краев незадолго до землетрясения, даже решившись отклонить предложение даосского мастера вернуться в Чэнду с новой визой для обучения.

«Кратко о поездке в Шаолинь. Мы вообще-то поехали к сестре-близнецу Циин знакомиться, и в Шаолинь нас повез ее жених. Я много раз слышала, что Шаолинь стал просто бизнес-проектом, и реальных духовных откровений не ждала, хотелось просто Мише показать кунг-фу. Тем более, что сама поездка получилась спонтанно, все решилось в один вечер.

Расположен Шаолинь на горе Суншань. Вход платный, но для монахов, у которых в Китае есть специальное удостоверение, бесплатно. Территория начинается с парковки, где проходишь мимо Дхарма холла – учебного заведения, и общежития для студентов и учеников Шаолиня. Дети дежурят на проходной. Жених Жу Бин (сестры Циин) рассказал, что в Шаолине две школы – одна для детей богатых родителей, которые отдают детей на воспитание в монастырь – это живая практика. И стоит не очень дорого – 100 юаней в день. Двоюродного брата жениха ЖуБин сдавали туда на несколько месяцев. Некоторые обучаются там годы. Исправляют даже очень испорченных детей. Вторая школа – внутренняя, куда берут детей-сирот. И в общем они-то являются кандидатами на продолжение традиции. Но в Шаолине эксплуатируют этих детей нещадно. У школы богатых детей свой распорядок. У детей-сирот – выступления на публику каждые полчаса. Причем с элементами жесткого цигун – с битьем и ломанием железных прутьев о голову (мы сами пробовали эти прутья, все реально), со сгибанием бамбуковых копий горлом (и потом палка не выпрямляется), с демонстрацией разных видов оружия и всевозможной акробатики. Мы сходили всего на два представления, они очень похожи, на следующие не пошли.

Со слов Сяо Пэна (жениха Жу Бин), начальник Шаолиня очень богатый, послал своего сына в Америку учиться в лучший вуз. Поэтому коммунизм в Китае с очень большим уклоном в капитализм… Выступают дети 9-17 лет, всего около 20 человек. По стилю выступлений, что интересно, многие позы внутренней школы очень напоминают хатха-йогу – вариации в лотосе. Только с динамичными переходами. Чувствуется индийское влияние. Мы перед вторым представлением заходили в общежитие детей-сирот, монахов Шаолиня. Живут они очень просто. Туалет на улице, очень грязный, спят в комнатах на двухъярусных кроватях на циновках, по десять разновозрастных человек в комнате, вода только холодная. Кроме готовки еды – полное самообслуживание. Даже стол для пинг-понга сами себе из кирпичей построили. Даже ракетки ободранные, голая деревяшка. В комнатах никаких игрушек. Рядом класс. Нет компьютеров. Нет обогрева – зимой в горах учиться не сладко. Очень малая часть их ежедневного заработка идет на их собственные нужды! Но китайцы считают, что детям повезло – могут в будущем сделать хорошую карьеру.