Наконец по левую руку показалось поле, на котором отдыхали мужики. Когда солнце поднимается в зенит, то работы в поле прекращают. Никто же не хочет свалиться от теплового удара. В этот свободный от трудов час обычно травили байки, подкреплялись молоком и сухими булочками. Еще иногда флиртовали с девками, приносящими молоко или колодезную воду. Вообще этот флирт, когда мужик стоит, опершись на косу, всегда казался мне немного смешным, но в то же время каким-то потусторонне волшебным. Он не похож на то, как мы флиртовали в Академии. И уж точно не имеет ничего общего с ситуацией на войне, когда некоторые храбрецы покидают лагерь, дабы найти приключения в ближайших поселках и деревнях.

– Дядя Тим, дядя Тим! – закричали рядом.

Я вздрогнул и улыбнулся, забыв про свои немного сентиментальные размышления. Вокруг столпились хуторские дети. Им было от шести до девяти. Совсем маленькие, им, кроме подсобных работ «принеси-подай», и озаботиться-то нечем. Знай себе бегают по окрестностям и в игры играют. И мне, увы, выпал несчастливый шанс стать для них любимой игрой.

– Чего тебе, Керри? – строго спросил я у конопатой девочки.

На хуторе я всегда держал лицо кирпичом, по большей части был немногословен и угрюм. Как вы могли понять, это добавляло если не уважения, то хотя бы признания. Хуторяне полагали, что я нелюдимый, но весьма добрый человек. Так что они не опасались, если дети игрались со мной, но и не считали меня каким-то лентяем или размазней.

– А покажи фокус, дядя Тим, – беззастенчиво улыбнулась дочка пастуха.

Она была самой смелой в компании из семерых детишек и часто выступала у них заводилой. Вообще эти сорванцы уже стали легендой в окрестных селах, деревнях и на хуторах. Их порой даже называли демонятами, с чем я был не согласен. Поверьте мне, демоны намного уродливее и куда менее безобидны.

– Не покажу, – буркнул я, сохраняя строгую мину. В душе же я боролся с подступающим смехом.

– Ну покажи-и-и-и! – заканючила рыжая непоседа.

– Не покажу, – снова буркнул я.

– А если я тебя поцелую?

Я аж поперхнулся и натянул вожжи, отчего Конь чуть не встал на дыбы.

– Это что за предложения такие?! – возмутился я, глядя на смеющуюся детвору и отважную Керри, упершую руки в бока. – А ну как батьке твоему доложу, что ты взрослых мужиков совращаешь?

– А вот и не доложишь!

– Это еще почему?

– Потому что Мия сказала, что ты добрый, – уверенно сообщила рыжая, словно это был какой-то вердикт. – А еще она сказала, что если тебе предложить поцелуй, то ты все сделаешь. Даже дракона победишь, правда, в дракона мы не поверили.

Только невероятная сила воли позволила мне не хлопнуть себя по лбу и не помчаться по дорогам ветра, чтобы отомстить этой смуглокожей приколистке. Хотя я еще отыграюсь за этот раунд…

– Да демон с вами, – махнул я рукой. – Не отстанете же. Ну что же мне вам показать…

Я притворился, будто задумался, а потом начал пристально вглядываться в лица детей. Многие из них сразу стушевались и стали прятаться за спины друзей, и только Керри, сделав шаг назад, сохраняла горделивую осанку. Не повезет тому парню, который лет через семь-восемь в жены ее возьмет. Он же из-под каблука вообще не выберется! Это, конечно, в том случае, если Керри не уйдет с наемниками или путешественниками. Девочка тщательно это от всех скрывает, но я-то знаю, что вечерами она убегает в лес, где сражается с деревьями, лихо орудуя деревянным мечом. Может, у Ахефи даже появится достойная соперница в битве за место в балладах бардов и тенесов.

– Дайте мне камень.

Я протянул руку, и тут же в нее вложили какой-то булыжник. Хмыкнув, я снял с головы шляпу, а потом сделал вид, будто что-то шепчу в нее. Следом, приняв выражение лица медитирующего монаха, я провел шляпой над камнем, и из нее под восторженные ахи-вздохи на камень пролился маленький дождик.

Вернув абсолютно сухой головной убор на положенное место, я заточил камень в сложенные колодцем ладони и поднес ко рту, вновь делая вид, что что-то шепчу. Когда я протягивал его обратно, дети были готовы донести меня до деревни на руках. По всей поверхности камня проросли маленькие бутончики, а трещины сплелись в хитроумный красивый узор.

– Ух ты-ы! – протянула Керри, принимая подарок. – Как ты это сделал, дядя Тим?

– Секрет, – вздернул я указательный палец. – Итак, детвора, знаете, что я вам скажу?

– Что?! – хором спросили они.

– А то, что я вас заколдую и превращу в лягушек, если не дадите мне проехать.

Банда переглянулась, а потом, смеясь и показывая мне языки, убежала, оборачиваясь и крича:

– А вот и не заколдуешь! А вот и не догонишь!

Устало помотав головой, я дернул поводья, и мы тронулись. Не то чтобы мне было сложно показывать фокусы чуть ли не каждый день, но я вроде как не говорил, что волшебник. Тут хуторяне не посмотрели бы на то, что я для них «свой», все равно попросили бы жить в хижине почившего ведуна. А она, как я вам когда-то уже поведал, стоит за околицей. И к ведунам отношение хоть и особое, но в нем больше страха, чем уважения, а подобное мне ни к чему. Старейшина скорее всего догадывался, что я маг, но особо на эту тему не распространялся. Вот и выходило, что для всех я просто путешественник, который в своих странствиях научился разным фокусам.