Шрифт:
— Ее не будет в обычном понимании, — сказала Лариса. — Но идею фаты я бы хотела использовать, сделав небольшую накидочку на плечи из материала, что и платье, которая будет просто завязываться на «бантик» спереди.
— Понимаю, — улыбнулась женщина, вроде и плечики не так оголены и в то же время можно пелеринкой прикрыться во время долгого поцелуя, когда будут кричать «горько». А вы — девушка с фантазией, вы мне нравитесь…
Установилась некая пауза, во время которой Лариса осматривала себя в зеркале, представляя, как всё будет выглядеть с ее поправками-пожеланиями.
— А что у вас будет на голове? — поинтересовалась сотрудница ателье.
— Хотелось бы изящный веночек из маленьких матерчатых цветов нежного цвета.
— Да, пожалуйста, — женщина открыла ящик стола и достала оттуда тонкий пластмассовый обруч. Мы обкрутим его гибкой металлической проволокой, на которую и нанизаем цветочки. И еще один штрих…
Работница ателье раскрыла створки шкафа, доставая оттуда перчатки: совсем короткие, закрывающие запястье и длинные — до локтя.
— Ах, да, перчатки… Я и забыла о них, — спохватилась невеста. — Ну, раз плечики оголены, то полагаю, нужны перчатки до локтя? — и вопросительно посмотрела на собеседницу.
— Всё правильно, у вас очень хороший вкус, — поверьте моему дизайнерскому опыту. — Вы будете самой элегантной невестой.
— Я зашла тут неподалеку от вас в «Свадебный салон» — просто в шоке, — разоткровенничалась Лариса. — А до этого еще видела несколько похожих моделей сегодня в Загсе. Впрочем, если бы я не забрела в этот безрадостный салон, я бы никогда случайно не наткнулась на ваше ателье…
— Всё неслучайное — случайно, — улыбнулась дизайнер. — А когда у вас свадьба?
В эту субботу… Успеем?
— Конечно, работы совсем немного. Думаю, всё будет готово уже послезавтра утром.
— А сколько это будет стоить? — поинтересовалась Лариса.
Работница ателье назвала цену: «Если с вами нет всей суммы, то можно оплатить сначала аванс».
— Я оплачу сразу, — ответила журналистка.
И стала доставать из сумочки кошелек.
— А что это за ткань такая приятная, — вроде и белая, и не белая, и еще с какими-то серебристыми искорками, очень мне нравится…
— Разновидность трикотажа, конечно, импортного, — усмехнулась женщина. — У нас, ведь, в стране, наверное, скоро и гардинный тюль закончится, который весьма активно используется в моделях, предлагаемых сегодня в «Салонах для новобрачных».
— Как же мне повезло, что я случайно наткнулась на ваше ателье, — радостно вздохнула Лариса и вдруг сказала, — а вот эти серебристые искорки, я уверена, будут очень хорошо сочетаться с серым цветом костюма моего жениха (о котором она только слышала, но никогда не видела).
Сказала и даже не заметила, что выдало вслух ее подсознание.
(О, женщины, как же, вообще, раскрепощается ваше сознание, когда вы занимаетесь шопингом или чем-либо подобным!)
Когда Лариса вышла из ателье, на улице уже начинало сереть. И снег еще больше залепил витрину. Снежинки падали такие крупные, что в окружающей картине было нечто ирреальное.
«Надо запомнить номер дома и название переулка», — подумала она, наконец, направляясь домой с букетом белых роз.
Ей было о чем сегодня рассказать родителям вечером. И уже ничего не нужно было придумывать: ни про Загс, ни про кольца, ни про платье, ни про цветы, которые говорили сами за себя…
Как будто чужие
Тихо, вполне «конспиративно» дорабатывали эту трудовую неделю Лариса с Аристархом, иногда пересекаясь за чашечкой кофе в буфете или во время обеденного перерыва в столовой. Когда же журналистка бывала не одна, или он не один, то они просто приветствовали друг друга, как коллеги.
И Аристарху очень нравилось наблюдать за ней незаметно со стороны. Особенно сейчас, когда всё так изменилось. Ведь совсем недавно он только и думал о том, чтобы такое предпринять, чтобы стать к ней чуточку ближе, не всегда, даже, смея подсесть к ней за столик, боясь показаться назойливым. А сейчас, когда они в глазах окружающих продолжали оставаться просто коллегами, внешне абсолютно чужими людьми… Сейчас их связывала такая тайна, от которой у него замирало сердце.
Он не знает, как у них получится всё потом. Он боится об этом даже думать. Но эта тайна грела его душу… И ему так радостно было наблюдать за Ларисой со стороны: вроде бы чужой и отдаленной. Но в действительности — уже не чужой. Потому что узелочек между ними завязался. Пусть не совсем такой. Но — завязался. И у него была надежда: он ее завоюет. Обязательно.
А Ларисе повезло. Кирилл Петрович и в пятницу не вышел, продлив себе больничный до понедельника.
Журналистка всё рассчитала правильно: писать заявление на неделю за свой счет «по состоянию здоровья» надо ближе к концу рабочего дня. Если сделать это раньше, секретарша обязательно настучит Кирюше. Начальник, конечно же, ничего бы изменить не мог в ее решении, но крови и нервов попортил, начав давать наставления по телефону. Поэтому и появилась она в приемной Кирюши всего лишь за час до окончания рабочего дня.