– Может, вам на север уехать. Там вряд ли вас найдут – север большой.

– Лучше маленький юг, чем большой север, – сказала Женя.

Валерия Валерьевна вышла из своего подъезда и увидела объявление на двери. Хотела достать очки и прочитать: наверное, воду отключат – надо запасти. Но очков не было, они в другой сумке. Старость – это когда одни очки дома на столе, другие – в сумке, а хочется на запас еще пару очков в дупла деревьев спрятать – на случай, когда не ту сумку взяла. Подниматься на пятый этаж? Если в парикмахерской очередь, как она будет читать английский роман? Но нет. Сегодня так мало сил…

Парикмахерша Алевтина Сергеевна работала с ее волосами, как скульптор, отсекая от серебристого монолита все лишнее.

– Какие у вас густые кудри, Валерия Валерьевна, придется от корней еще проредить, а то во все стороны они будут дыбиться. А ходок-то наш разыскал нас. Узнал, что мой Коля выучился на зубного техника, и: «Сынок, сынок». А сам все годы прятался от алиментов. И вдруг любовь такая, почему? Оказывается, ему зубы надо вставлять. Зубы ему Коля восполнил, а он не заплатил ни копейки: снова исчез…

Валерия Валерьевна взмахами ресниц (отнюдь не кивками) устанавливала ежесекундную обратную связь с парикмахершей – надо ее выслушивать! Но в узкую паузу втиснула свое озабоченное: «Сколько седых волос!» Алевтина Сергеевна смотрела на нее несколько секунд с таким текстом во взгляде: «Посмотрите налево и направо – там у них на головах сплошные сугробы!» Затем вздохнула и сказала:

– Мы, парикмахеры, называем это: серебряная молодость!

Валерия Валерьевна за то и любила Алевтину Сергеевну, что та источала целебные слова. А то иные брякают пластмассовыми словами…

– А про вашего сына, Валерия Валерьевна, мы читали в газете «Планета Урал». На фотографии он копия вы, только с бородой.

– Я вам все объясню: у него жизнь перепуталась. Юноши бывают романтичны, а Лева сначала был отличник, с ясным умом, деловой. А теперь стал романтиком.

– Он в самом деле верит, что из курвы можно сделать… нормальную женщину?

– Ходит по такой слякоти, ноги каждый день мокрые. Беспрерывно кашляет. Уговаривает их часами, а отдача за год какая? Три девушки согласились бросить это дело. Лева устроил их работать – и считает, что хороший результат.

Тут все волосяные дизайнерши стали с жаром подсчитывать, сколько женщин он сможет спасти за десять лет, за двадцать.

– Ему сейчас сорок пять? Эх, поздно он начал, но вполне может прожить еще лет тридцать. Значит, получается девяносто да еще эти три – в сумме девяносто три девушки.

– А может, еще КПД будет каждый год нарастать на одного человека? Опыт-то с годами приходит в любой работе!

Они заполнили шумом обсуждения весь тесный салон красоты. Одна парикмахерша села в освободившееся кресло и стала на обратной стороне квитанции подсчитывать прогрессивный рост спасенных: три плюс четыре, плюс пять… Зазвучали астрономические цифры, и под эту победную арифметику Валерия Валерьевна тихо расплатилась и простилась.

У подъезда своего дома она увидела «Скорую», на носилках спускали ее Леву с задранной бородой, которому через час уже не будут страшны ни сутенеры, ни промокшие ноги.

Мы начали сочинять частушки с того апрельского дня, когда дочь спросила:

– К нам кошка зашла, да? Похожая на ту, что Гоголь утопил?

Тема диплома у Агнии: «Мотив страха в творчестве Н. В. Гоголя». Она ночи не спит – анализирует эти четырнадцать томов. И с марта начались у нее свои страхи: сначала казалось, что кто-то незнакомый ходит у нас по коридору. А теперь вот уже и кошка!

– Агния, никакой кошки нет, а вот паук есть – смотри – на потолке, откуда он выполз огромный, красавец…

Паук долго осматривал комнату всеми восемью глазами, не нашел никакой пищи и уполз на восьми своих ногах за картину «Ахматова, гладящая индюка».

– Мне бы восемь глаз и ног! Ничего не успеваю! Диплом, да еще сутки через сутки работаю в кафе!

Агния взрыднула и вдруг замерла, как природа у Гоголя, которая словно спит с открытыми глазами (есть ли более гениальные слова в мировой литературе?).

Тут-то мы и поняли: не отсидеться! Если уж наших гонораров не хватает, чтоб доучить младшую дочь, то надо помочь ей диплом написать.

И полетели имейлы. В Москву – Софье Мининой, в Париж – Наталии Горбаневской, в Израиль – Аркадию Бурштейну: для диплома по Гоголю отсканируйте нам «Семиотику страха», умоляем!