— Что-то я не поняла! — Мила оторопело уставилась на него.

Матвей наблюдал и за ней, и за Аллой — женщины они не бедные. Такие красотки вполне могли держать при себе личное оружие, как минимум травматического действия.

— Мужа твоего убили, теперь твоя очередь.

— Кого? — Кулагина озадаченно скривилась.

— Да, Макаку. В морг его повезли, а ты и не знаешь.

— Куда?.. Ты кто такой?

Матвей не хотел говорить, откуда он. Зачем, если есть возможность сыграть на нервах у этой очаровательной и нежной особы? Прямым текстом ничего не надо излагать, а намеками стоит дать понять, что его прислали по ее душу.

— Проблемы у тебя, Мила. Ты и с Макакой жила, и с его другом спала. Такое не прощается.

Жаль, у Матвея не было перчаток, он обязательно стал бы сейчас их надевать, тщательно натягивать на каждый палец. Дескать, киллер не должен оставлять следы.

Мила обморочно провела предплечьем по лбу и вдруг шагнула к тумбочке, собираясь смахнуть с нее ключи, но Матвей опередил ее. На брелке краснела тревожная кнопка вызова охраны.

— А вот это ты зря!

Алла поднялась с дивана, качнулась, восстановила равновесие и шатким шагом направилась к дверям. Матвей наблюдал за ней периферийным зрением.

— Ты кто такой? — истерично взвизгнула Мила.

— Эй, ты чего? — икнув, спросила Алла.

Глаза у нее были осоловелые, выражение лица как у человека, которого вот-вот стошнит.

— Нас убивать пришли! — тревожной сиреной взвыла Кулагина.

— Кто, эти?.. Эй, ты кто такой? — невменяемо глядя на Матвея, спросила Алла.

— Позвони отцу! — потребовала Мила.

Она, похоже, уже почти протрезвела, хотя язык у нее и заплетался.

— Не вопрос!

Алла потянулась к своей брендовой сумочке, которая висела в прихожей, но Матвей преградил ей путь.

— Слышь, ты знаешь, кто у меня отец? — Алла пьяно ткнула его рукой в живот.

Это прикосновение оказалось настолько слабым, что Матвей даже не стал защищаться.

— Киллеру все равно, кто у тебя отец.

— Киллеру?! — Женщина шарахнулась от него.

Только сейчас до этой очаровашки дошло, насколько серьезно ее положение. Как бы не обделалась со страху, тогда Матвею точно выставят счет! Крутых он не боялся, но начальство может подгадить. А ему приказ на майора вот-вот подпишут.

— А чего вы так испугались, девочки? — Он достал удостоверение. — Капитан милиции Кириллов!

— Ты что вытворяешь?.. — Мила не договорила, ее накрыла икота.

— Капитан милиции? — Алла поморщилась. — Милка, ты же морячков вызывала, а тут менты!

— Слышь, морячок, ты что, прикалываешься? — осмелела Кулагина.

— То, что вашего мужа убили, это прикол? — Матвей удивленно посмотрел на нее.

— Кого? Макака не был моим мужем.

— Да, но алименты платил.

— Ты что, правда из милиции? С Димой что?

— Я же сказал, в морге он.

— Нет…

— А разве мама вам не звонила?

— Ты это серьезно, капитан?

— Конечно. Да и разговор у меня к вам серьезный. Вы знаете этого человека? — Матвей показал фоторобот киллера.

Мила что-то промычала и зависла в мыслительном ступоре. Она явно узнала этого человека, но не могла сообразить, надо ли признаваться в этом или нет.

— А вы? — Матвей показал снимок Алле.

Она думала недолго.

— Слышь, капитан, а не пошел бы ты!..

Она, похоже, тоже узнала снайпера, но тут же ушла в грубую агрессивную оборону. Впрочем, Матвей мог и ошибаться. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Вроде бы так оно и есть, и практика это подтверждает. Но в пьяном человеке можно и обмануться.

Та же Мила могла и не знать киллера, но ей сейчас интересен любой мужчина. Не зря же она заказала мальчиков по вызову. Может, дамочка потому и зависла в раздумье, что не поняла, нравится ей эта невнятная личность на портрете или нет? Смогла бы она с ним?..

А у Аллы замашки барыни, да и одета она очень дорого. Вдруг ее отец действительно большая шишка? Да, Матвею очень хотелось подняться в звании.

— Место для стриптизеров освободить?

— А это не твое дело! — заявила Алла и нахохлилась.

— Есть у нас один такой. — На всякий случай Матвей показал ей фотографию Зеленина.

— И кто это? — Она скользнула взглядом по снимку и пренебрежительно скривила губы.

— Узнаете? — спросил Кириллов без надежды на положительный ответ.