Но на таблице написано четко: «Население — 891 человек». Не больше и не меньше, словно сюда не впустят лишнего приезжего, да и своего младенца попросят поскорее убраться подальше, чтобы не портить статистику. Умирающим и того хуже — не иначе как перед уходом в мир иной с них требуют расписку в том, что они позаботятся, чтобы население города увеличилось ровно на одного человека в день их смерти…

Все это, разумеется, полная чепуха. Даже если мертвецы и отъезжающие заключали такие идиотские контракты, за их исполнением никто не следил. Город был удручающе пуст. Не настолько, правда, как те, которые мы уже встречали. Иногда на улице возникали одинокие пешеходы, но, завидев машину, тут же бросались прочь.

Мимо нас проплывали заколоченные окна и забитые двери — все было так же, как в тех местах, где Длинный со смертью полностью собрали свой жуткий урожай.

— Это, похоже, город-призрак, — проворчал Реджи.

— С тех пор как я уехала, многое изменилось, — поспешила поддержать разговор Алхими. Она так и липла к Реджи.

— Да? И давно ты уехала?

Мы миновали автомобиль, застывший возле тротуара с распахнутыми дверцами.

— Может быть, лет десять назад, — не слишком уверенно ответила Алхими.

Болтовня… Кому это надо? Город пуст, и причина его опустения ясна. То, что тут кто-то уцелел, всего лишь подтверждало мои худшие догадки. Но что я мог сделать? Зачем только Алхими понесло сюда именно сейчас?! Раз она обходилась без своего городка десять лет, могла потерпеть и еще пару, пока все не закончится. Эх, судьбы человеческие! Ну и странные же пути вы выбираете порой!

— Мы должны найти место, где можно остановиться, — напомнил я.

Алхими привычно растянула губы в улыбке.

— Ребята, — объявила она, — вы хорошо отнеслись ко мне, и я думаю, что мой дядюшка не откажет вам в комнате.

— Ну что ж, это было бы неплохо…

Неплохо… Здесь все будет плохо. Единственное, что может нас спасти, — это возможность поскорее отсюда убраться. Но у нас — во всяком случае, у меня — такой возможности нет. Карты сданы. Хотя точки над «i» еще не расставлены. Длинный здесь… Значит, все только начинается, и схватка окажется сразу и первой, и последней. Если погибнем мы — погибнут все. Но если мы сдадимся и отступим — тоже погибнут все. Таков расклад на сегодня, а завтрашний день покажет, чья взяла…

ЛИЗ

Я шла, и ветер дул мне в лицо. Ветер… Откуда он взялся? Почти весь день я просидела, не сходя с места. Жаль, что я не могла видеть свое лицо — я не удивлюсь, если окажется, что за это время я постарела.

Бабушки нет… Она у Длинного…

Мысль об этом обжигала меня раскаленным железом.

Бабушки нет, а я даже не успела проститься с ней по-человечески. Но что дало бы мне прощание? На всей земле не оставалось у меня ни одного близкого человека. Кроме Майка — но я не знала теперь, существовал ли он в действительности, или я сама его выдумала, спасаясь от собственного одиночества.

Майк, если ты есть, поспеши!

Я зову его, но звать уже нет сил, и мысль не отделяется от меня и не летит через километры, как прежде. Прости, Майк, я больше в тебя не верю.

Ноги несут меня прямо к кладбищу. Нет, еще не вечер и я не готова идти на свидание к Длинному. Я иду к своему дедушке. Он там, где человек должен уже понимать и видеть все. Может, хоть он даст мне совет?

Я иду медленно — ветер мешает мне идти… Нет, это не ураган — легкий ветерок, но все равно… Я подхожу к могиле. О небо! Она раскопана… Хотя почему это еще удивляет меня?

Длинный уже бросил мне вызов. И вызов принят. Так почему же исчезновение гроба и разрытая могила должны еще меня потрясать?

Как жаль, что у меня нет времени, чтобы подготовиться к встрече достойно… Ложь. У меня было время. Горе и неприятности всегда приходят в неурочный час. Для них просто нет специально отведенного времени. А на подготовку мне было дано восемь лет, и если я еще что-то изображаю из себя — это уже мои собственные проблемы. Это — слабость, и чтобы выжить, я должна от нее отказаться…

Меня отвлекает от размышлений всё тот же голос. Длинный следит за мной, он знает, где меня следует искать, — и находит… Или это голос звучит у меня в сознании, с которым он вышел на прямой контакт.

— Они оба у меня! — хохочет он.

Он уверен, что уже победил. Но нет — я не сдамся так просто! Я не могу сдаться!

— Нет, бабушку я тебе не отдам! — шепчу я в ответ.

Я могла бы и не говорить этого вслух — Длинный слышит мои мысли. Но я сказала — и ветер унес эти слова.