— Извини, бабушка! — говорю я вслух и опускаю вазу на черный капюшон.

Карлик падает. От вазы остаются одни осколки — зато я свободна. Свободна!

Я срываюсь с места, и во мне срабатывает внутренний резерв. Несмотря на все, я бегу, и бегу неплохо. Скорей бы вырваться отсюда! Ноги сами несут меня к выходу. Хлопает дверь — я на улице! Каким прекрасным кажется мне ночное небо…

Остановившись на секунду на пороге, я вновь побежала, перепрыгивая через рытвины и спотыкаясь о груды земли. Вперед! Скорее! Прочь отсюда! Я мчусь, почти не разбирая дороги.

И вдруг земля ушла из-под моих ног, и я поняла, что лечу… Полет оказался недолгим — я случайно провалилась в разрытую могилу. Сердце дико запрыгало в моей груди. Я снова ушиблась, кроме того — летело драгоценное время. Пусть я сама не знала, куда бегу, но теперь я не могу и этого.

Нет! Я снова, может быть, в последний раз, собрала в кулак все свои силы и схватилась за край могилы. Но тут заметила, что нахожусь в ней не одна: прямо возле меня двигался некто в маске.

Могильщик… Вот и добегалась!

Я развернулась и прижалась спиной к осыпающейся земляной стенке. Могильщик протянул ко мне руки. Я дернулась. Он странно хмыкнул и поднес руки к респиратору. Что я увижу через секунду? Волосы зашевелились на моей голове. Могильщики никогда не снимают масок. Какое же уродство должно прятаться под ними? Я хотела зажмуриться, но не могла — как в момент гибели пастора. Только душа моя дергалась и рвалась из обезумевшего тела.

Рука могильщика взялась за маску и сорвала ее.

Я оцепенела.

Маска отлетела в сторону — и я увидела человеческое лицо. Лицо, которое я узнала бы среди тысяч других лиц, хотя ни разу не видела его воочию. Передо мной был Майк!!! Здесь, рядом, со мной!

Забыв обо всем, мы кинулись друг другу в объятия.

Наверное, и сама смерть, не осмелилась бы разлучить нас в этот момент.

РЕДЖИ

Прибить могильщика нам удалось сравнительно легко, и Майк благополучно натянул на себя его маску. Ну и вид же у него был, скажу я вам! Хоть в кино снимай… Потом я потащил труп в сторону, чтобы сбросить его в одну из крайних могил, а Майк зачем-то полез в свежую яму.

Возвращаться мне было не слишком приятно: и миссия мне выпала гадостная, да и вообще я оказался на кладбище один, что отнюдь не способствовало поднятию боевого духа. Гадкое это дело, когда тебе начинают мерещиться чужие взгляды, а кругом только темнота и могильные камни. Да и Майк последние часы вел себя как-то странно.

Ну ладно, в большинстве случаев он оказался прав, и его фантазии отражали действительность, просто в несколько аллегорической форме. Но эти аллегории могли завести его очень далеко: мне то и дело казалось, что он находится не со мной, а непонятно где. Он не слышал моих слов, не видел ничего вокруг себя. Пусть та реальность, в которой он путешествовал, и была реальностью — но ведь не нашей же! Ну вот как можно доверять водителю, сидящему за рулем, если он вместо одной дороги — скажем, горной — видит какую-нибудь пустынную? Майк напоминал мне сейчас вот такого водителя. А ведь мы ходили по краю пропасти.

Вот и сейчас я не знал, найду ли его на прежнем месте. Одной этой несуществующей девчонки было достаточно, чтобы он вышел у меня из доверия. Он столько твердит о ней, но я, наверное, понимаю, откуда у него могла взяться такая навязчивая идея: парень взрослый, ему давно пора… И он еще осуждает меня за Алхими! Так или иначе, но Майк меня стал беспокоить.

Я подошел к той могиле, где оставил его, и расслышал тихий женский голос.

— Майк! — нежно простонала какая-то девчонка.

Черт побери! Неужели и у меня начались слуховые галлюцинации? Вот уж некстати!

Я присмотрелся: в могиле действительно сидела какая-то девчонка! Мало того, они с Майком обнимались. Вот тебе и…

— Ребята, — спросил я, — что тут у вас происходит?

Видели бы вы все, как они рванулись в разные стороны! Майк, правда, девчонку тут же поймал и прижал к себе. Вид у него был грозный. Но тут он меня узнал и успокоился.

Если честно, то на его месте я не стал бы обниматься на кладбище с первой встречной… Сам же мне рассказывал о той красотке, что чуть не сгубила Джоди. Все это я собрался ему высказать, но Майк меня опередил.

— Реджи, это Элизабет! — сообщил он.

Элизабет? Та самая девчонка из его снов? Ну все, больше у меня к нему вопросов нет…

МАЙК

Пламя вырвалось из огнемета роскошным павлиньим хвостом и посыпалось в камин миллионами искр. Я всегда любил огонь и мне нравилось работать этой штукой, как нравилось сейчас демонстрировать его мощь двум очаровательным девушкам, одной из которых была моя замечательная Лиз.

(Когда доктор в свое время вырвал у меня признание в том, что я люблю огонь, он чуть не записал мне в историю болезни тягу к пиромании, или как там оно называется. Мне пришлось здорово потрудиться, чтобы его переубедить.)