Я взглянул на Лиз: моя девочка сидела, сосредоточенно глядя перед собой. Демонстрация оружия не произвела на нее никакого впечатления. Даже обидно стало. А как нежно она прижалась ко мне в тот момент, когда нас чуть не застукали в могиле! Какие-то две машины проехали совсем рядом с нами — мы еле успели присесть… Да, ничего не скажешь, пикантно выглядела наша встреча! Вообще-то я зря так распинался перед ней — Лиз никак не могла оправиться после потрясения, вызванного путешествием в склеп. Я и сам понимал, до какой степени она была испугана…

— А что случилось потом? — спросил ее Реджи.

Он сидел на диване, приобняв Алхими. Я отложил огнемет и пристроился слушать.

В чистых глазах Лиз мелькнула боль.

— Священник спас мне жизнь, — несколько другим, более тихим и проникновенным голосом произнесла она. Было видно, что этот эпизод произвел на нее сильное впечатление, но она старалась скрыть свои истинные эмоции. — А потом ЭТО убило его и высосало его мозг.

Она замолчала и опустила глаза.

Да, надо полагать, сцена получилась не из приятных! Зря мы устроили Лиз этот допрос. Впрочем, она и сама не хотела молчать. Все сказанное складывалось в копилку наших знаний о Длинном и могло пригодиться в нашей борьбе против него.

Но что высосало мозг священника? Вначале мне показалось, что Лиз столкнулась с каким-то новым явлением, и я хотел было задать ей дополнительный вопрос, но вдруг меня осенило: она имела в виду шар! И у меня в какой-то миг возникла странная ассоциация, что он похож на голодного зверя, ищущего пищу.

— Значит, ты видела ЭТО? — вырвалось у меня.

Лиз кивнула. На лице Реджи появилось недоумение, но он счел нужным заявить:

— Понятно… Значит, он там…

— Я же говорил, что у меня предчувствие! — напомнил я. Реджи имел в виду, разумеется, Длинного.

Продолжать рассказ Лиз явно не хотелось, и ее взгляд ушел в огонь камина.

— Они забрали мою бабушку, — после небольшой паузы заговорила она, — и превратили ее в это мерзкое существо… В карлика…

Лиз снова замолкла. Мне показалось, что она плачет, — но лицо ее было спокойно.

— Да-да, — затараторил Реджи, сжимая плечи своей подружки. Похоже, выставлялся он в основном перед ней. — Мы видели, как они это делают. Длинный уменьшает их и переправляет куда-то. Он забрал брата Майка, он забрал всю мою семью, и я думаю, что мы не должны сидеть тут и ждать, пока он придет за нами…

Он говорил это с таким запалом, что я уверился в том, что он сейчас предложит пойти в склеп и навести там порядок.

— Да, думаю, ты прав, но мы должны подождать до рассвета. Так мы будем в большей безопасности, — попробовал я остудить его пыл, но вместо этого чуть не поставил его в неловкое положение, потому что вслед за таким началом последовало продолжение, несколько выбивающееся из предполагаемого контекста.

— Знаете, что я вам скажу, ребята? — произнес Реджи. — Давайте поспим, а утром отсюда уберемся…

Так вот что имел ввиду наш «герой»! Я и сам был не против убраться отсюда подальше, если бы не Длинный и не наш долг. Но споров разводить я не стал: как говорится, утром, на свежую голову, и думается лучше…

— Да, мне бы не помешал сон, — пробормотал я.

Мы переглянулись с Лиз и встали. Реджи снял ноги с журнального столика и усмехнулся нам вслед.

РЕДЖИ

Лиз и Майк удалились. Симпатичная парочка, я вам скажу! Разве что оба слегка чокнутые. Зато любовь у них — роман, сказка! Грезились друг другу, мечтали…

У меня с этим всегда было проще. Вот и сейчас: мы перемигнулись с Алхими, я потрогал ее коленку, удивительно гладкую и твердую, и моя красотка встала.

— Я еще посмотрю, как ты будешь спать! — полушутя погрозила она мне и сняла свой джемпер.

Я замер почище, чем от страха, — дыхание у меня перехватило. Она была без лифчика!

Не буду говорить о явлениях чисто физиологических (кое-какая деталь одежды мне сразу стала тесной), но в душе у меня что-то произошло. Мне захотелось броситься на нее… и в то же время смотреть бесконечно долго вот так, издалека, и говорить что-то невероятно нежное — то, что я давно уже никому не говорил. Настолько нежное и хорошее, что я и слов-то таких не знал никогда… Я приоткрыл рот и выдавил из себя нечто вовсе несусветное: