— А что там, в ящике? — осторожно поинтересовался он.

«Ну нет уж! Так просто вы меня своими колдовскими штучками не возьмете!»

«Глупый ребенок…» — угадала его мысли бабушка. Ее лицо оставалось таким же неподвижным.

«А может, это и не Сэлли? Может, это и не бабушка? — забеспокоился Майк. — Что-то они слишком странные сегодня… Да и этот ящик — уж не очередная ли это ловушка Длинного?»

— Просто положи руку в черный ящик, — чужим незнакомым голосом повторила Сэлли.

«Ловушка! Это не они! О, черт… Как бы отсюда сбежать? Ну ладно, постараюсь пока сделать вид, что все в порядке и что я ничего не понял. А там — улучу момент и…»

— Ну, хорошо, а что там все-таки? — снова задал вопрос Майк, осторожно приближая ладонь к отверстию.

Даже если бы ему ответили, он вряд ли смог бы разобрать слова — ящик неожиданно скользнул ему навстречу и наделся на руку. Тотчас вокруг запястья захлопнулся невидимый механизм.

В первую секунду Майку показалось, что его ударило током, во вторую — что рука обожжена.

Горячей волной страх прокатился по телу, Майк дернулся, но невидимые тиски только плотнее впились в его руку. Теперь что-то сковывало и пальцы, давление на них все усиливалось.

Майк рванулся еще раз, задергался, запаниковал — но ящик плотно сидел на его руке, постепенно увеличивая силу сжатия. По руке заструилась боль, она росла и крепла, покушаясь если не на само сознание, то во всяком случае — на его ясность.

— Господи! — сдавленно прошептал он. — Больно же!

Боль и страх смешались воедино, и он не знал, что терзает его сильнее: врезающийся в кожу руки металл или отчаянье, вызванное собственной беспомощностью перед коварными чарами.

Весь мир был против него: предал брат, обманула родная бабушка… Вот сейчас придет Длинный (при мысли о нем волосы чуть не встали на голове дыбом) и заберет его. Навсегда. Кому же он еще здесь нужен, если даже самые близкие люди покинули его в трудный момент?

— Не бойся! — словно издалека прозвучал голос Сэлли.

«Она еще меня успокаивает!» — Майк тряс рукой, пробовал стряхнуть ящик второй, — но ничего не помогало.

«Смеется… Или она все же не враг? Ничего не понимаю… Больно!»

— Я не могу руку вытащить! — дрожа от напряжения, выдавил он.

— Не бойся, — повторил далекий, почти нечеловеческий голос. Наверное, он шел прямо с того света…

Да сколько может длиться эта боль?

Комната начала плыть перед его глазами, свечи двоились, троились, от размытого лица Сэлли осталась одна пентаграмма, нарисованная на щеке.

Выхода не было.

— Да отдай мне руку! — закричал Майк, дергаясь в нелепом танце, а ход его мыслей все замедлялся, смешивая все в единое целое. Он не понимал уже ни кто он, ни где находится, ни почему у него на руке торчит этот дурацкий ящик.

Боль стихала, — точнее, становилась тупее и словно отдалялась.

— Не бойся, — снова прозвучало почти над его ухом.

«Я не боюсь… я больше не могу бояться… — сдался Майк. — Будь что будет, можете делать со мной все, что хотите…»

Страх и впрямь исчез, уступая место тупому равнодушию.

Неожиданно мелькание перед глазами исчезло, контуры вновь приобрели четкость.

Ящик исчез с его руки — он стоял теперь посреди стола. Исчезла и боль.

— Уффф! — выдохнул Майк.

— Простое умозаключение, — сообщила ему Сэлли. — Страх вредит человеку. Бабушка хочет, чтобы ты это понял.

На лице бабушки не дрогнула ни одна складка. Она сидела неподвижно.

Майк встряхнул головой, словно прогоняя остатки сна.

«Ничего себе — разыграли комедию, подшутили… Да убивать надо за такие шутки!»

— Но мне же было больно! — с упреком выкрикнул он.

— Нет, тебе показалось, — оборвала его Сэлли. Ее глаза смотрели серьезно и строго.

«Показалось… Тебе бы так "показалось"», — уже с меньшей злобой подумал Майк.

— М-да… — с сомнением протянул он.

Всякое желание задерживаться здесь пропало.

Ему хотелось поскорее убраться прочь, чтобы немного прийти в себя. Не слишком ли много впечатлений для одного дня?