Шрифт:
Он встал и опустил руку в карман. Ему попались ассигнации. Почти машинально Майк достал деньги и выложил их на стол.
«Пусть берут… комедиантки!»
Сэлли бросила в его сторону быстрый взгляд.
С негромким щелчком ящик растаял в воздухе. Деньги исчезли тоже.
«Да ну их всех!» — сказал себе Майк, направляясь к выходу. Прощание в такой ситуации казалось ему излишним.
— Заходи к нам почаще, — предложила вдогонку Сэлли.
— Угу! — иронически буркнул Майк.
«Ну нет уж, хватит… больше я в такие игры не играю!»
Он опрометью выскочил из дома и чуть не обалдел, увидев, что за его стенами находится привычный нормальный мир.
Сэлли вопросительно посмотрела на бабушку. Та снова нагнулась к ней и вдруг расхохоталась.
Смеялась она долго.
Смех был похож на плач…
Ни один человек не видел, как в сторону арки с надписью «Кладбище Морнингсайда» свернула девушка.
По упругой походке и фигуре ей сложно было дать больше двадцати; тень от длинных и светлых распущенных волос несколько искажала черты лица. Со спины ее можно было принять за Сэлли — но опытный наблюдатель сказал бы, что незнакомка старше.
Она действительно была незнакомкой: в настоящий момент в городе не было ни одного человека, способного узнать ее в лицо.
Впрочем, если бы Томми был жив, он не спутал бы ее ни с одной из женщин…
Легкая ткань юбки флагом струилась вслед за ней, приоткрывая стройные ноги.
Девушка вошла под своды аллеи, ведущей в сторону склепа, и тень дубов накрыла ее — лишь белая ткань изредка вспыхивала в просветах. Казалось, она спешила поскорее попасть в это мрачное место, и на ее лице не было ни капли грусти.
Вскоре она вышла на лужайку. Теперь ей оставалось пройти совсем немного — до двухэтажного старинного здания — и дальше, уже в нем, до одной заветной двери…
В доме было душно, и Джоди вытащил всю свою музыкальную аппаратуру на крыльцо. Вначале он пробовал подобрать органную мелодию, но быстро забыл о ней — гитара сама подсказала более веселые аккорды, и вскоре он уже во весь голос напевал отнюдь не траурную песенку. Пусть в ней пелось о разлуке и женщине, оставившей на произвол судьбы бедного парня — мелодия была безоблачно-веселой.
За этим занятием его и застал Реджи.
Джоди сидел на крыльце, задрав ногу на ногу и блаженно жмурясь на солнце: шляпа с короткими полями почти не давала тени. На Джоди были линялые джинсы и черная футболка с надписью «Rolling Stones» и высунутым языком — эмблемой группы.
— Привет! — еще издали крикнул Реджи, припарковывая свой маленький грузовичок с мороженым.
— Здорово! — поприветствовал его Джоди, не выпуская гитары из рук.
— Что делаешь? — спросил Реджи. Под мышкой у него виднелся здоровенный кожаный футляр.
— Да так, наигрываю…
Реджи кивнул и извлек из футляра обычную гитару.
Может, она и уступала по силе звука электроинструменту, но дуэт получался неплохой.
Голоса их тоже неплохо сливались.
Они сидели рядом. Белая рубашка и галстук-«бабочка» у Реджи, как ни странно, прекрасно сочетались с нарядом Джоди.
«Если я однажды сойду с ума и вздумаю организовать рок-группу — Реджи первым войдет в нее», — шутливо пообещал себе Джоди.
Чем дольше он пел, тем легче становилось на душе.
Наконец закончился последний куплет, Джоди и Реджи разом выдохнули дружное «Ух», и Джоди отложил гитару в сторону, позволяя другу немного посолировать на частом переборе.
— Неплохо вообще-то… — заявил Реджи, дотянув последнюю ноту до конца. — Как тебе кажется?
Джоди откинулся назад, извлек из-за усилителя бутылку пива и отхлебнул.
— Пожалуй…
Вести сейчас долгие беседы ему не хотелось. Иногда человеку нужно просто отдохнуть.
Реджи, похоже, его понял и кивнул. Порывшись в кармане, он достал камертон.
В воздухе повис протяжный звенящий звук. Он длился слишком долго — чтобы остановить его, Реджи пришлось зажать штырьки пальцами.
Почему-то эта картина врезалась Джоди в память: Реджи сидит на крыльце с камертоном, поднесенным к гитаре, и прижимает его «вилочку»…
Склеп был пуст. Джоди был здесь последним посетителем. Не оглядываясь по сторонам, Незнакомка прошла мимо молчаливых ячеек и остановилась напротив двери. Тонкие пальцы легли на ручку.
Из появившейся щели хлынул свет — у любого нормального человека от необычной яркости заболели бы глаза.