Я раскрыла тетрадку и сосредоточилась. Иногда мне удавалось специально вызывать видения и пересматривать заново уже знакомые эпизоды. Некоторые я просто зарисовывала — и вот что странно: не обладая особыми способностями к живописи, я передавала картинки из твоей жизни (твоей параллельной жизни, прости) довольно точно. Рисунки в тетрадке кажутся мне выполненными чужой рукой, — рукой профессионала.

На этот раз я раскрыла тетрадь на том месте, где вы с Реджи сидели возле камина — самое последнее видение… Тетрадка поплыла перед глазами, ее белый фон растаял, и я увидела тебя, Майк, и твоего друга Реджи…

Странная вещь: диалоги в моих видениях редко повторяются дословно. Чувства — вот те идут последовательно, не меняясь ни на йоту. Там — боль, там — светлая печаль, там — надежда и легкость… А слова меняются. Незначительно, оставляя смысл…

— Сначала они забрали маму и папу, — ты говорил как в полусне, совсем не собираясь произносить этих слов вслух, и удивился, поняв, что все-таки говоришь, — потом Джоди… Теперь Длинный хочет поймать меня…

Ты говорил об этом так, как о чем-то само собой разумеющемся.

Знаешь, Майк, в эти минуты я обычно живу твоими чувствами, и мне почти всегда было невыносимо мириться с твоей добровольной обреченностью. Как бы я хотела вмешаться в твой сон!

Ты не бессилен, Майк! Все рано или поздно умирают, но пока есть жизнь — надо бороться, добиваться чего-то… Хотя мне ли пристало об этом говорить?

Я сама — никто, наблюдатель. Летописец. А ты, Майк, всегда был главным героем, и не мне упрекать тебя за моменты слабости.

Тебе больно за то, что ты упустил момент смерти Джоди? Ты ошибаешься, — ты просто находился тогда в другом, параллельном мире. И твой Джоди остался там в живых…

Майк, если ты каким-то чудом можешь меня сейчас услышать, поверь, что это так! Ты же сам не хочешь говорить слово «умер»…

Твои слова почти раздражают Реджи. Он любит тебя, жалеет, но он слишком реалист и все «потустороннее» воспринимает с трудом.

Майк! Этот Длинный не взял Джоди, — Джоди погиб в автомобильной катастрофе!

Мне понятна и его вспышка, и твоя досада. Никто не любит пустых, напрасных слов. Тем более — о смерти близких. Тебе все это приснилось. (Я специально пропускаю один микроэпизод. Мне хочется поскорее узнать, что последует дальше.) Это был просто кошмарный сон.

Я ошиблась — мне надо было пропустить немножко больше. Взрыв чувств («прорвавшийся нарыв», по определению Реджи) всякий раз больно ударял меня, и мне долго приходилось потом выходить из шокового состояния.

Бедный Майк, как ты мог выносить это, если даже тень твоих чувств способна так потрясать!

Самые тяжелые ощущения копятся в человеческой душе, варятся в собственном соку, создавая невероятный, убийственный конгломерат, пары которого постоянно просачиваются наружу и держат человека в угнетенном состоянии. И вдруг — толчок, и вся эта жуткая лавина вырывается наружу, сметая все на своем пути. Выбрызгивается, вытекает — и оставляет в человеке кусок пустоты, способный заполниться чем угодно.

Тебе повезло было, Майк: Реджи постарался дать тебе «донорский кусок» своей дружбы… Но вот что беспокоит меня: с ним ты должен был преодолеть кризис и выйти из него полноценным, здоровым человеком — вместо этого произошел новый срыв.

Так кто был в этом виноват?

Не Реджи, не ты…

Значит — Длинный!

Мне было легче видеть картины из чужого мира, чем из нашего. А этот, последний эпизод — труднее всего. Значит, то, что произошло в доме, произошло на самом деле. В НАШЕЙ реальности!

— Знаешь что, приятель, — сказал Реджи, — по-моему нам всего лишь надо поменять обстановку. Может, на пару недель уедем отсюда?

(В прошлый раз он произнес «переменить окружение». Ну вот, опять я цепляюсь к мелочам!)

— И куда же мы поедем?

(Майк, мне нравится, как ты ожил в этот момент!)

— Ну, не знаю… Но мы можем решить это уже по пути.

— Хорошо…

(Майк, тебе очень идет улыбка!)

— Тогда иди наверх, собирай свои вещи, а я подожду тебя здесь. С рассветом мы должны тронуться в путь…

Майк бросается к лестнице, Реджи достает гитару, а я «выключаю» видение.

…Передо мной снова лежит тетрадь. Мне нечего добавить к готовому тексту — я видела этот эпизод уже десятки раз и знаю его до мельчайших подробностей. Даже реплики записаны у меня в нескольких вариантах. Но зато я неожиданно уловила нечто другое.

Помимо основной истории, складывающейся в хронологическом порядке и имеющей свой сюжет, у меня есть несколько посторонних отрывков. Скорее всего, они уже только мои — Майк не принимает в них никакого участия, да и действие происходит не в нашем городе и часто — не в этом году, а в следующем или еще позже. Я специально искала их, чтобы доказать себе, что есть нечто помимо «бреда», пережитого Майком.