Полное собрание стихотворений в одном томе
вернуться

Пушкин Александр Сергеевич
Шрифт:
XII.
Плывет. Куда ж нам плыть?… ………………………… …………………………
* * *
Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума; Нет, легче труд и глад. Не то, чтоб разумом моим Я дорожил; не то, чтоб с ним Расстаться был не рад: Когда б оставили меня На воле, как бы резво я Пустился в темный лес! Я пел бы в пламенном бреду, Я забывался бы в чаду Нестройных, чудных грез. И я б заслушивался волн, И я глядел бы, счастья полн, В пустые небеса; И силен, волен был бы я, Как вихорь, роющий поля, Ломающий леса. Да вот беда: сойди с ума, И страшен будешь как чума, Как раз тебя запрут, Посадят на цепь дурака И сквозь решетку как зверка Дразнить тебя придут. А ночью слышать буду я Не голос яркий соловья, Не шум глухой дубров — А крик товарищей моих Да брань смотрителей ночных Да визг, да звон оков.
* * *
<Дук.> Вам объяснять правления начала Излишним было б для меня трудом — Не нужно вам ничьих советов. – Знаньем Превыше сами вы всего. Мне только Во всем на вас осталось положиться. Народный дух, [законы], ход правленья Постигли вы верней, чем кто б то ни был. Вот вам наказ: желательно б нам было, Чтоб от него не [отшатнулись] вы. Позвать к нам Анджело. Каков он будет По мненью вашему на нашем месте? Вы знаете, что нами он назначен Нас заменить в отсутствии, что мы И милостью <и> страхом облекли Наместника всей нашей власти, что же Об нем вы мните? Е<скал.> Если в целой Вене Сей почести достоин кто-нибудь, Так это Анджело. <Дук.> Вот он идет. А<нджело.> Послушен вашей милостивой воле, Спешу принять я ваши приказанья. <Дук.> Анджело, жизнь твоя являет То, что с тобою совершится впредь.

<Плетневу.>

Ты хочешь, мой [наперсник строгой], Боев парнасских судия, Чтоб тревогой < > На прежний лад настроя, Давно забытого героя, Когда-то бывшего в чести, Опять на сцену привести. Ты говоришь: Онегин жив, и будет он Еще нескоро схоронен. О нем вестей ты много знаешь, [И с Петербурга и Москвы] [Возьмут оброк его главы]

Стихотворения 1834 г

* * *
Я возмужал [среди] печальных бурь, И дней моих поток, так долго мутный, [Теперь утих] [дремотою минутной] И отразил небесную лазурь. [Надолго ли?… а кажется прошли Дни мрачных бурь, дни горьких искушений]
* * *
Пора, мой друг, порa! [покоя] сердце просит — Летят за днями дни, и каждый час уносит Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем Предполагаем жить, и глядь – как раз – умрем. На свете счастья нет, но есть покой и воля. Давно завидная мечтается мне доля — Давно, усталый раб, замыслил я побег В обитель дальную трудов и чистых нег.
* * *
Он между нами жил Средь племени ему чужого, злобы В душе своей к нам не питал, и мы Его любили. Мирный, благосклонный, Он посещал беседы наши. С ним Делились мы и чистыми мечтами И песнями (он вдохновен был свыше И с высока взирал на жизнь). Нередко Он говорил о временах грядущих, Когда народы, распри позабыв, В великую семью соединятся. Мы жадно слушали поэта. Он Ушел на запад – и благословеньем Его мы проводили. Но теперь Наш мирный гость нам стал врагом – и ядом Стихи свои, в угоду черни буйной, Он напояет. Издали до нас Доходит голос злобного поэта, Знакомый голос!.. боже! освяти В нем сердце правдою твоей и миром И возврати ему
* * *
Везувий зев открыл – дым хлынул клубом – пламя Широко развилось, как боевое знамя. Земля волнуется – с шатнувшихся колонн Кумиры падают! Народ, гонимый [страхом], Под каменным дождем, [под воспаленным прахом], Толпами, стар и млад, бежит из града вон.
* * *
Стою печален на кладбище. Гляжу кругом – обнажено Святое смерти пепелище И степью лишь окружено. И мимо вечного ночлега Дорога сельская лежит, По ней рабочая телега изредка стучит. Одна равнина справа, слева. Ни речки, ни холма, ни древа. Кой-где чуть видятся кусты. Немые камни и могилы И деревянные кресты Однообразны и унылы.

Песни западных славян

Предисловие

Большая часть этих песен взята мною из книги, вышедшей в Париже в конце 1827 года, под названиемLa Guzla, ou choix de Po'esies Illyriques, recueillies dans la Dalmatie, la Bosnie, la Croatie et l'Herz'egowine. [64]

Неизвестный издатель говорил в своем предисловии, что, собирая некогда безыскусственные песни полудикого племени, он не думал их обнародовать, но что потом, заметив распространяющийся вкус к произведениям иностранным, особенно к тем, которые в своих формах удаляются от классических образцов, вспомнил он о собрании своем и, по совету друзей, перевел некоторые из сих поэм, и проч. Сей неизвестный собиратель был не кто иной, как Мериме, острый и оригинальный писатель, автор Театра Клары Газюль, Хроники времен Карла IX, Двойной Ошибки и других произведений, чрезвычайно замечательных в глубоком и жалком упадке нынешней французской литературы. Поэт Мицкевич, критик зоркий и тонкий и знаток в словенской поэзии, не усумнился в подлинности сих песен, а какой-то ученый немец написал о них пространную диссертацию.

64

Гузла, или избранные иллирийские стихотворения, собранные в Далмации, Боснии, Кроации и Герцеговине. (франц.)

Мне очень хотелось знать, на чем основано изобретение странных сих песен: С. А. Соболевский, по моей просьбе писал о том к Мериме, с которым был он коротко знаком, и в ответ получил следующее письмо:

Paris. 18 janvier 1835.

Je croyais, Monsieur, que la Guzla n'avait eu que sept lecteurs, vous, moi et le prote compris; je vois avec bien du plaisir que j'en puis compter deux de plus ce qui forme un joli total de neuf et confirme le proverbe que nul n'est prophf`ete en son pays. Je r'epondrai candidement `avos questions. La Guzla a ete cornpos'ee par moi pour deux motifs, dont le premier 'etait de me moquer de la couleur locale dans laquelle nous nous jetions `aplein collier vers l'an de gr^ace 1827. Pour vous rendre compte de l'autre motif je suis oblig'e de vous conter une histoire. En cette m^eme ann'ee 1827, un de mes amis et moi nons avions form'e le projet de faire un voyage en Italie. Nous etions devant une carte tracant au crayon notre itin'eraire; arriv'es `a Venise, sur la carte s'entend, et ennuy'es des anglais et des allemands que nous rencontrions, je proposai d'aller `a Trieste, puis de l`a `a Raguse. La proposition fut adopt'ee, mais nous 'etions fort l'egers d'argent et cette «douleur nompareille» comme dit Rabelais nous arr^etait au milieu de nos plans. Je proposai alors d''ecrire d'avance notre voyage, de le vendre а un libraire et d'employer le prix `avoir si nous nous 'etions beaucoup tromp'es. Je demandai pour ma part `acolliger les po'esies populaires et `ales traduire, on me mit au d'efi, et le lendemain j'apportai `amon compagnon de voyage cinq ou six de ces traductions. Je passais l'automne `ala campagne. On d'ejeunait `amidi et je me levais а dix heures, quand j'avais fum'e un ou deux cigares ne sachant que faire, avant que les femmes ne paraissent au salon, j''ecrivais une ballade. Il en r'esulta un petit volume que je publiai en grand secret et qui mystifia deux ou trois personnes. Voici les sources o`u j'ai puis'e cette couleur locale tant vant'ee: d'abord une petite brochure d'un consul de France `a Bonialouka. J'en ai oubli'e le titre, l'analyse en serait facile. L'auteur cherche `aprouver que les Bosniaques sont de fiers cochons, et il en donne d'assez bonnes raisons. Il cite par-ci par-l`aquelques mots illyriques pour faire parade de son savoir (il en savait peut-^etre autant que moi). J'ai recueilli ces mots avec soin et les ai mis dans mes notes. Puis j'avais lu le chapitre intitul'e. De'costumi dei Morlachi, dans le voyage en Dalmatie de Fortis. Il a donn'e le texte et la traduction de la complainte de la femme de Hassan Aga qui est r'eellement illyrique; mais cette traduction 'etait en vers. Je me donnai une peine infinie pour avoir une traduction litt'erale en comparant les mots du texte qui 'etaient r'ep'et'es avec l'interpr'etation de l'abb'e Fortis. A force de patience, j'obtins le mot `amot, mais j'etais embarrass'e encore sur quelques points. Je m'adressai `aun de mes amis qui sait le russe. Je lui lisais le texte en le prononcant `al'italienne, et il le comprit presque enti`erement. Le bon fut, que Nodier qui avait d'eterr'e Fortis et la ballade Hassan Aga, et l'avait traduite sur la traduction po'etique de l'abb'e en la po'etisant encore dans sa prose, Nodier cria comme un aigle que je l'avais pill'e. Le premier vers illyrique est: