– Да, такова предписанная процедура работы революционного трибунала, – подтвердил Фукье-Тенвиль. – И я, честно говоря, не вижу способа упростить и ускорить ее.

Приятель налил в его стакан крепкого красного вина и угостил табаком из своего кисета. Друзья набил трубки, выпили вина и закурили.

– Представь себе, – продолжил тот, кто предложил упростить процедуру судилища, – что ты заранее, когда есть свободное время, полностью заполняешь необходимую бумагу и ставишь под ней свою подпись. Ведь все обвинения, за которые люди сейчас идут на смерть, совершенно одинаковы. Не так ли?

– В принципе – да! – не мог не согласиться Антуан.

– Вот видишь. – Приятель разлил остатки вина по стаканам. – Останется вписать только имя приговоренного, и все готово. Можно отправлять его на гильотину.

– Пожалуй, я последую твоему совету, – подумав, решил Фукье-Тенвиль…

Спустя некоторое время мсье Антуан оставил революционный трибунал и по приказу новых властей отправился комиссаром в одну из отдаленных провинций, чтобы на месте организовать поставки продовольствия в голодный Париж.

В один далеко не прекрасный день за ним вдруг пришли солдаты с ружьями во главе с офицером. Шел 1795 год.

– Извольте, сударь, отправиться с нами, – сказал офицер.

– Куда? – недоуменно спросил Антуан.

– В тюрьму! – последовал ответ.

Находясь в заключении, Фукье-Тенвиль добивался встречи с обвинителем трибунала, чтобы узнать, в чем его обвиняют. Наконец, эта встреча состоялась.

– Вы приговорены к гильотинированию за антиреволюционные действия, – равнодушно сообщил Антуану обвинитель. – Вот бланк с приказом о вашем аресте и казни.

Он протянул арестованному плотный лист бумаги, исписанный убористым почерком, показавшийся Антуану до боли знакомым.

«Боже! Это же один из тех бланков, которые я заготовил впрок в бытность общественным обвинителем. Видимо, мои приемники решили использовать готовые бланки с подписью, а не заполнять новые». Опустив глаза к последним строкам, Антуан с ужасом увидел собственную подпись! Неужели проклятая старуха графиня оказалась права?

– Это ошибка, – истерически закричал бывший обвинитель. – Фукье-Тенвиль – это я!

– В жизни случаются и не такие совпадения, мсье, – все так же равнодушно пожал плечами обвинитель трибунала. – Эй, караул! Тащите его на эшафот…

Конечно же, всякий образованный человек в ответ на вопрос об авторе скульптурных групп, украшающих Аничков мост в Санкт-Петербурге (помните знаменитых вставших на дыбы коней?), не задумываясь, ответит:

– Петр Клодт.

Но вот знает ли этот человек, что Петр Карлович Клодт, автор конных групп, гений и академик, составивший своими произведениями нетленную славу русскому искусству, происходил из семьи баронов, далекие предки которой некогда по своей доброй воле выехали служить в Россию, где нашли свое Отечество, а сам он через несколько поколений стал истинно русским человеком?

Кстати, теперь, кроме узких специалистов, мало кто уже знает, что баронов Клодтов, оставивших заметный след в русском искусстве, было несколько: живописцы, графики и т. д. Но барон Петр Карлович Клодт фон Юргенсбург – только один! К числу его поистине бессмертных творений принадлежат не только легендарные и знаменитые конные группы на Аничковом мосту, но и уникальная конная статуя императора Николая I, и памятник знаменитому русскому баснописцу Ивану Андреевичу Крылову, стоящий в Летнем саду Санкт-Петербурга, и памятник первокрестителю Руси князю Владимиру в Киеве… С конями на Аничковом мосту связана одна любопытная и необычная история…

Петр Клодт – автор и владелец великолепных коней

Как впоследствии рассказывал сын знаменитого русского скульптора барона Петра Карловича Клодта, сколько он себя помнил, у его отца всегда висел на цепочке часов изящный и красивый небольшой золотой брелок в виде медальона, на котором изображены несущиеся во весь опор, выполненные из перламутра дикие лошади. Барон как-то упоминал: однажды по случаю он купил этот прелестный брелок в маленькой, убогой антикварной лавке где-то у Обводного канала. Скульптор отыскал медальон среди большой кучи разного барахла и теперь считал изящную безделушку своим талисманом.

– Он всегда помогал мне буквально во всем, – любовно поглаживая чуткими пальцами брелок, не раз говорил Петр Карлович, который был большим знатоком и любителем лошадей.

Видимо, недаром и талисман он себе выбрал с изображением летящих, словно вольные птицы, коней с развевающимися на ветру длинными гривами. А под их ногами, как молодая степная трава, сияла яркой зеленью россыпь мельчайших изумрудов.

– Похоже, древняя персидская работа, – поглядев на брелок Петра Карловича, авторитетно заметил один из больших знатоков древностей. – Наверняка вещь далеко не простая: Восток всегда полон загадочной мистики.