– Что ты так орешь?
– Откликнулся лот Хорен не на много тише кемета.
– Ты же всех покойников перебудишь!

Потревожили перерожденного пинок лопатой или крики над ухом, но едва Успел выбрался из неглубокой могилы, как округу огласил возмущенный крик и перед нами предстала раздраженная со сна нежить. При свете дня перерожденный производил впечатление более жалкое, чем устрашающее. Огрубевшая кожа потрескалась и была сплошь покрыта ожогами. Палящее солнце раздражало ее, и перерожденный скалил пасть, обнажая два ряда зубов. Первый ряд, состоявший из редких гнилых пеньков, наползал на задний, утыканный острыми, будто шила, клыками. Верхние клыки были слишком велики для человеческой челюсти и оставляли на нижней губе отчетливые порезы. В глазных впадинах, залепленных землей, шевелилось нечто белесое. Тщедушное тело опиралось на четыре конечности, украшенные длинными когтями.

Успел, шмыгнувший за пределы узора за секунду до того, как Паук и Ал замкнули линии, оглянулся на нежить и залихватски свистнул. Перерожденный дернулся в его сторону, но налетел на невидимую стену узора и отпрыгнул назад, очумело тряся головой.

– Теперь понятно, почему он проигнорировал кадавра, - констатировал я, вплотную подходя к перерожденному.
– Он слеп, про обоняние и говорить нечего, а кадавр не шумел.

Перерожденный прислушивался к моей речи и обиженно ковырял землю у основания стены. При этом он умильно поскуливал, будто любимец, которого не выпускают погулять.

– И что теперь?
– Лот Хорен встал рядом со мной и с жалостью посмотрел на нежить.
– Кто же тебя так, а?

– Видимо, какой-то некромант-недоучка.
– Ответил ему Паук.
– У него цепочка на шее. Из бедолаги хотели сделать фамильяра.

– И где теперь его хозяин?
– Игрен присел на корточки и рассматривал перерожденного практически в упор.

– Думаю, уже мертв. Фамильяры из разумных существ не получаются. Это миф. И цепочка этому парню не помогла.

– И долго ему теперь мучиться?

– Сейчас зальем контур кислотой.
– Ал приложила ладони к преграде.
– Час-полтора, и готово.

– Не надо, - все обернулись на голос Ро, - я сделаю все быстрее.

Адепт жизни и Горилика вышли из-под деревьев.

– Даже и не думай!
– Акши сердито дернула плечом.
– Паук, помоги мне.

– Нам нужно спешить.
– Ро подошел ко мне и протянул руки в просительном жесте.
– Скоро солнце начнет клониться к закату и его сила возрастет. За два часа кислота разъест только тело, а душу нужно упокоить до заката.

Я вынул из ножен кинжалы и вопросительно посмотрел на акши. Она отошла от контура и демонстративно сложила руки на груди.

– Паук, открой ему дорогу.
– Я передал кинжалы Ро и встал лицом к Ал, загораживая собой развернувшуюся внутри узора драму.
– Для него это важно, - прошептал я девушке, - пойми. Он был на месте этого перерожденного.

– Я понимаю, - так же тихо ответила она, - но я не хочу, чтобы он касался оружия. Он не должен здесь быть. Мы хотели отдохнуть где-нибудь на островах.

– И что помешало?
– Я старался не вслушиваться в вопли, раздававшиеся у меня за спиной.
– Работа?

– Нет, ты ведь знаешь, я не беру его с собой. Мы решили добираться к морю через Шаторан, но на середине пути нас догнал вестник. В Корне видели кого-то из Тем-о-реи.

– Да-а, - сочувственно протянул я.
– Отпуск не задался.

– Не задался.

– Что-то серьезное?

– Да, троих послушников освежевали практически в центре города, и это то, что знают все. Наверняка были и другие жертвы, не выставленные напоказ.

– С каких пор Тем-о-реи охотятся на послушников ордена? Мне казалось, они предпочитают потрошить женщин и детей.

– С этим у них как раз все в порядке, - акши сердито дернула плечом.
– В Маройе накрыли ячейку из пяти уродов. Они в последнее время будто с цепи сорвались. Ты не думал, что покушение на Горилику может быть их рук делом?

– Думал. Потому и увез ее из Шаторана. Но, для Тем-о-реи как-то слишком мало трупов.

– Действительно, трупы в дефиците - Ал подняла голову и хитро посмотрела мне прямо в лицо.
– Вот ты тут стоишь, а Горилика как же? Думаешь, ей приятно на это смотреть?

– Думаю, ее уже Успел утешает.

Акши улыбнулась.

– Она похожа на тебя. Не внешне. Характером.

Крики стихли. Я улыбнулся в ответ и обернулся. Узор погас. Ро стоял в круге обугленной земли, у его ног лежал перерожденный. Вернее, то, что от него осталось. Душа уже развеялась, и теперь на земле трепыхались разрозненные части тела, в попытке снова обрести единство.

– Вот теперь можно и кислотой.
– Пробормотал Ро, устало опуская кинжалы.

Когда от черепа перерожденного наконец осталась лишь кучка пепла, солнце уже садилось за холмы. Наскоро попрощавшись с Игреном и Успелом, мы тронулись в путь, спеша оставить позади место упокоения перерожденного.