— Я не принадлежу к вашим близким друзьям.

— Впереди у нас две недели… и ничто не мешает хорошенько познакомиться. Если хотите, сегодня же ночью, мой суровый страж.

«Ого! — подумалось Скифу. — Эта красотка даром времени не теряет! Или надеется выведать в постели что-то любопытное?» Как предупреждал Сарагоса, она относилась к тем женщинам, которые желают знать все обо всех: кто чем дышит и кто с кем спит. И ради этого она, похоже, была готова лечь с кем угодно.

Итак, Скиф рассмотрел соблазнительное предложение, решительно отверг его, а затем, пытаясь отогнать видение пепельных кудрей Сийи ап'Хенан, пробормотал:

— В делах войны и любви не стоит торопиться. Так меня учили.

— Где учили? В этой вашей фирме? И кто учил? Ваш шеф? Но Пал Нилыч не производит впечатления импотента или скопца… совсем не производит… — Голос Ксении вдруг опять сделался нежным, брови вопросительно приподнялись, но Скиф молчал. Выждав с полминуты, она со вздохом сказала: — Впрочем, кто говорит о любви? Я всего лишь не привыкла спать одна.

— Здесь теплый климат, дионна Ксарин.

Скиф окончательно решил, что будет звать ее так — шардисским именем, впечатанным в Страж рыжей стервы. У нее, разумеется, тоже имелся серад-уул с суммой на мелкие расходы и удостоверением личности. Без него Ксения была бы здесь абсолютно беспомощной — ей не удалось бы ни отворить двери их жилого пузыря, ни выпить стакан прохладительного, ни прокатиться на самый верх рукотворной горы Куу-Каппы, откуда открывался чудесный вид на море, прибрежные пляжи и гроздья подступавших к ним округлых строений, сверкавших всеми цветами радуги. Серад-уул на Шардисе являлся обязательной принадлежностью всякого разумного сущебтва — достаточно разумного и взрослого, чтобы использовать его по назначению. Как сообщалось в полученных Скифом инструкциях, Страж вручался даже детям, начиная с десяти-двенадцати лет. Что же касается дионны Ксарин уко Паратамы, нынешней его клиентки, то она давно вышла из детского возраста, и отсутствие у нее уула вызвало бы лишь недоумение и совершенно нежелательные расспросы.

Поджав губы, Ксения насмешливо поклонилась.

— Благодарю, мой любезный кавалер, дионна Ксарин все же лучше сударыни. Хотя бы попахивает местной экзотикой… Ваш шеф обещал, что за свои деньги я получу массу удовольствий и прекрасное новое имя. Ну, удовольствий пока немного, так хоть имя… — Она сморщила носик, потом оглядела мужчин за ближайшими столиками, словно нежась в их ответных вожделеющих взорах, и повторила: — Дионна Ксарин уко Паратама… Неплохо звучит, в самом деле! Это имя выбрал мне ваш шеф? А сам он здесь бывал? Интересно, как его звали в Шардисе? И чем он тут занимался? Тоже играл в Девять Сфер?

— Имя, вполне достойное вас, дионна, — вежливо пробормотал Скиф, пропуская мимо ушей все вопросы насчет шефа. Пока что он не решил, как на них отвечать, а четких инструкций на сей счет не было.

После суматошного дня и беготни по магазинам он с превеликой радостью полюбовался бы шардисскими лунами и световыми дорожками в темном море, послушал бы негромкую музыку, струившуюся откуда-то из глубин канилли, понаблюдал бы за парами, плавно кружившими меж столиков. Увы, роскошь покоя была ему недоступна! Он находился на службе, и если уж не хотел танцевать, то должен был поддерживать светскую беседу и деликатно уклоняться от всяческих скользких вопросов — запоминая их, как гласили полученные инструкции.

— Ваш шеф такая загадочная личность… — прищурив глаза в кокетливом испуге, поведала Ксения. — Он… он…

— Он, я вижу, произвел на вас неизгладимое впечатление, — буркнул Скиф, пытаясь не встречаться взглядом с алмазной подвеской.

— Не стану скрывать, мой драгоценный сейф. — Женщина облизнула розовым язычком пухлую нижнюю губку. — Зрелые мужчины, видите ли, моя слабость… Но юноши вроде вас мне тоже нравятся. Своей непосредственностью и неутомимостью.

Ее глаза откровенно смеялись, и Скиф, поминая про себя шайкальи ребра и потроха, постарался принять вид независимый и суровый. «Кажется, эта штучка мне не по зубам, — с тоской подумал он. — Секс-кекс плюс брильянтовые подвески, как выразился Пал Нилыч! Такая не расколется… Сама расколет кого угодно! Выходит, надо или ложиться с ней, или помалкивать в тряпочку. Еще брякнешь лишнее…»

— Так вот, о вашем шефе… и о вас… — Изумрудные глаза прелестной Ксении вдруг округлились, будто она собиралась поведать собеседнику нечто загадочное, сугубо интимное. — Да, о вас, мой дорогой! Быть может, вы и в самом деле лишь ходячий сейф? Впервые встречаю человека, который не любит посплетничать о своем начальстве.

Грубовато работает, подумал Скиф, грубовато, зато с напором. Тут он припомнил, что зеленоглазая его клиентка не в первый раз странствует в Мире Снов и не его первого пытается подцепить на крючок, и усмехнулся.

— Впервые, прелестная дионна? Выходит, мои коллеги были поразговорчивей?

— Ну-у, я бы не сказала… — Губки женщины сложились алым колечком. — Хотя в других отношениях… — Ее насмешливый взгляд скользнул по мощным плечам Скифа, по его крепкой шее и мускулистым обнаженным рукам. — В других отношениях они, должна признаться, проявили инициативу и похвальное усердие. Во всяком случае, их не пришлось загонять в постель силой.

— Что поделаешь, такой уж я выродок, — с кривой усмешкой признался Скиф.

В глубине канилли, над многочисленными входными арками, ведущими на террасу, вдруг вспыхнули лиловым пламенем девять изящных иероглифов, девять первых букв шардисского алфавита, символы начинавшейся завтра Большой Игры. Ксения, склонив к плечу головку в короне черных волос, с любопытством разглядывала их; Скиф, облегченно вздыхая, оторвал взор от дразнящей подвески и тоже уставился на строчку письмен, стараясь успокоиться и медленно повторяя про себя: олорто… унузу… уузуу… асара… елегемен… эйсэш… ийниил… юнью… яйя…