— Чего? — испуганно вытаращил глаза Вася.

— Не пугайтесь, — улыбнулся Иван Терентьевич. — Ваш пси-потенциал позволяет вам в недалеком будущем освоить Путь и добиться Посвящения. Так что вы в принципе один из нас.

— Вы так думаете? — пробормотал Василий, не зная, радоваться известию или нет.

— Уверен. Вы лихо отбили все атаки кардиналов, обыкновенному человеку это не под силу. Вот почему любопытно было бы отыскать в прошлом корни вашей мировой линии. Это вообще исключительно интересная проблема — наши истоки.

— Разве наши истоки — не Инсекты?

— Да, но Инсекты тоже были чьими-то потомками. Понимаете? Инсекты не первичны, на Земле и до них жили разумные существа.

— Аморфы?

— Аморфы в том числе.

— Вот бы об этом почитать что-нибудь!

— Существующий пласт эзотерической литературы не отражает изначальных истин. Наоборот, он разработан и составлен таким образом, чтобы увести человека от истины, намекнуть о потерянных знаниях, но не дать о них правдивого представления. Единственной развитой системой знаний, возникшей задолго до появления человека, до легенд о прогрессе человечества, владеют только Хранители, да еще, пожалуй, высшие иерархи. Бог даст, вы встретитесь с Хранителями и откроете для себя мир, которого совсем не знаете. Уля, ты скоро?

— Выхожу, — раздался сквозь плеск струй голос Ульяны, и она появилась на пороге, снова завернутая в простыню, свежая, улыбающаяся, с влажными волосами, восхитительно красивая. — О чем ведете спор, мужчины?

— Не спор, — Парамонов скрылся в ванной, — философский разговор о смысле жизни и о Дао ганфайтера Балуева.

— И каково же Дао ганфайтера Балуева? — Девушка упорхнула в спальню, вернулась через минуту, уже одетая в майку и шорты.

— Да, в общем… трудно сказать… — промямлил Василий, не зная, как сформулировать итог своих размышлений, закипевших в голове после речей Ивана Терентьевича.

— Правильно, — весело проговорила Ульяна, останавливаясь напротив и расчесывая волосы. — Дао, которое можно выразить словами, не истинное Дао, как говорят китайцы-даосы. А еще о чем вы беседовали? — Она подошла совсем близко, так что у Васи закружилась голова от этой близости и от желания схватить ее в объятия и никогда не выпускать.

Они замерли, глядя друг на друга вбирающими глазами, ощущая странный трепет и гулкое синхронное биение сердец, и в памяти обоих вдруг всплыл берег реки, костер, трава, объятия и поцелуи и безумство любви… Затем Вася почувствовал прикосновение ее тела, от которого у него по жилам побежала не кровь, а электрический ток, жгучий огонь ее губ на своих губах, озоновый удар запаха чистых волос по обонянию и распахнувшуюся звездную бездну глаз…

Поцелуй длился так долго, что оба задохнулись. Потом Ульяна, все еще крепко прижимаясь к нему, медленно проговорила:

— Балуев, тебе не кажется, что мы спешим?

Василий храбро окунулся в глубокие омуты ее огромных влажных глаз и сказал одно лишь железное слово:

— Нет!

За завтраком они были так молчаливы, что Иван Терентьевич, похвалив кулинарные способности Балуева, всполошился:

— Что это вы как в воду опущенные? Аль поссорились?

Он, конечно, догадывался о чувствах Василия и Ульяны, но делал вид, что ничего не видит. Вася поймал лукавый взгляд девушки и пробормотал:

— Я кое-что никак не пойму… — Он оживился, найдя вдруг способ свернуть со скользкой дорожки объяснений и перевести разговор на другую тему. — От Соболева я слышал о Знаниях Бездн. Долго ломал голову, что это такое, пытался разыскать литературу, расспрашивать самого Соболева, с вами беседовал в Рязани, но так и не понял, с чем их едят, эти Знания. Неужели они столь опасны и секретны, что даже упоминать их всуе нельзя?

— Почему же, можно. — Иван Терентьевич промокнул губы салфеткой, еще раз похвалил повара. — Очень вкусно! Счастлива будет ваша жена, Василий Никифорович. — Взгляд, брошенный им при этом на Ульяну, ничего не выражал, кроме одобрения, но Вася понял, что Парамонов знает о чувствах девушки больше, чем она сама. — Есть несколько версий относительно смысла, вкладываемого в термин «Знания Бездн». Например, это информация о Мире, в том числе и о грядущем, то есть формула, полностью описывающая процессы и порядок вещей во Вселенной, в «розе реальностей». По другой версии, Знания Бездн — код или матрица возможностей, заложенных во Вселенную. По третьей — это Имя Бога, Творца «розы реальностей», которым закодированы все реальности, в том числе и земная, «запрещенная», и так называемая Материнская.

— Слышу второй раз — Материнская реальность, но не представляю, что это такое…

— Ну, Балуев, это вопрос вопросов, — сказала Ульяна. — Сюань, как говорят даосы, то есть самая глубокая и наиболее непонятная из тайн Мироздания.

— Немножко не так, — не согласился Иван Терентьевич. — Самой глубокой тайной Мироздания все же считается тайна Творца. Это действительно сюань! Близкая к ней по мощи и масштабу — сяньди, «Образ, предшествующий Богу». А тайна Материнской реальности из того же разряда, что и «прикладные», частные тайны эйнсофа, Великих Вещей Абсолюта, трона Мастера Мастеров, рождения Внутреннего Круга, магического звучания «слов Бога», его Имени и других.

— Песня! — сказал с неподдельным восхищением Василий. — Все это звучит как песня. Но неужели вы, Посвященные во все тайны Круга, можете чего-то не знать?

— Каждая ступень Посвящения предполагает новый уровень знаний, — сказал Парамонов задумчиво. — То, что мы знаем, ограничено, чего не знаем — бесконечно.

— И об Имени Бога ничего не знаете?

— Только легенды, увы. По одной из них стоит только произнести тетраграмматон — четырехбуквенное Имя Бога, как Вселенная свернется! Известно, что ближе всех к разгадке Имени подошли Инсекты.