Первые пятнадцать метров проход представлял собой узкую — сантиметров восемьдесят шириной — расселину в плотно уложенных камнях, затем превратился в почти прямоугольный тоннель, завивающийся спиралью вокруг центральной оси «каравая». Потеплело. А потом Северцев с удивлением заметил, что освещение коридора не меняется, оставаясь почти таким же, каким оно было внутри расселины. Казалось, щели стен сооружения источают рассеянное дневное свечение, позволяющее свободно ориентироваться внутри кромлеха.

— Осторожнее, здесь яма, — предупредила бесшумно скользившая впереди Лада.

Северцев перешагнул полуметровую трещину в полу, и ему показалось, что там, внизу, на огромной глубине, блеснула вода.

— Пришли.

Они миновали последний поворот коридора и оказались в круглом помещении с готическим потолком, своеобразную «готику» которого создавали торчащие углы глыб и остроугольные ниши между ними. Нигде не было видно ни одного столба, ни одной колонны, ни одной балки, поддерживающей многотонную тяжесть перекрытия, и тем не менее купол потолка не прогибался, ни одна глыба не осела и не разрушилась, хотя времени с момента сооружения этой диковинной постройки, наверное, прошло много.

Впрочем, старит нас не время, вспомнил Северцев высказывание своего бывшего начальника, старит энтропия. И не только людей, но и все, что окружает нас. Тем более что время по сути своей — иллюзия…

Лада легко взбежала на ровную каменную площадку в центре зала, освещенного так же странно — без видимых источников света, как и ведущий в зал коридор.

— Вот здесь мы с мамой спим.

Северцев приблизился к площадке, с опаской посмотрел на ненадежный с виду потолок.

— Не рухнет? А то нам сразу кирдык будет.

— Какой кирдык? — не поняла девочка.

— Плохой кирдык, — улыбнулся Северцев. — Так иногда говорят взрослые дяди вроде меня о безвременной кончине. Если потолок упадет — раздавит нас в лепешку.

— Да нет, не раздавит, — рассудительно проговорила Лада. — Мы с мамой были здесь не один раз, и ничего.

— Тогда ладно. — Северцев сделал вид, что успокоился, хотя в глубине души продолжал прислушиваться к интуиции, подсказывающей, что убежище не столь надежно, как считает дочь Варвары. — Что будем делать?

— Я посижу немножко.

— Ты, наверное, устала? — спохватился он. — Посиди, конечно, а то и вообще поспи. А я пока пойду пройдусь по свежему воздуху, осмотрюсь. Все-таки я впервые в Гиперборее.

Девочка сняла шубку, прилегла на матрас, расстеленный на круглой площадке в центре зала, Северцев укрыл ее одеялом, вытащив его из стопки белья и одеял, и вышел из помещения. Размышлял он в данный момент не о древних гиперборейцах, неизвестно для чего соорудивших гигантский каменный «храм», а о Варваре. Женщина отсутствовала уже больше трех часов, и объяснить столь долгое ее отсутствие можно было только чрезвычайными обстоятельствами. Что-то случилось там, куда она направилась, иначе Варвара не оставила бы свою дочь на попечение незнакомого мужчины.

«Хронохвост» Гипербореи в общем-то мало чем отличался от других «хронохвостов», уже знакомых Северцеву. В этом он убедился, побродив полчаса в окрестностях огромного кромлеха, единственного искусственного сооружения в долине. Здесь царила такая же всеобъемлющая тишина, ни одно движение не нарушало глубокого покоя природы, и краски пейзажа — кроме искрящейся ледяной стены — были сдвинуты к одной полосе спектра — буро-коричневой, с желтоватыми и серыми оттенками. Лишь небосклон радовал глаз сочной синевой, но и он казался пустым, мертвым и навевал тоску, несмотря на наличие едва заметной туманной башни.

Постояв немного у входа в кромлех, Северцев поймал себя на мысли, что хочет побыстрее покинуть этот далеко не райский уголок прошлого, нырнул в расселину и вдруг на грани слуха уловил какой-то посторонний звук. Замер, прислушиваясь к переставшей быть монолитной тишине.

Звук повторился. Сомнений не было: где-то еще очень далеко надо льдами летел вертолет.

— Вот тебе и надежное убежище! — прошептал Северцев, опрометью бросаясь в глубь коридора. В центральное помещение кромлеха он, впрочем, вошел не столь стремительно, чтобы не пугать Ладу.

— Подъем, принцесса! У нас гости.

Однако он ошибся, предполагая, что девочка спит. Она уже была на ногах и встретила его вопросительным взглядом.

— Вертолет! — пояснил он. — Самый настоящий. Ума не приложу, откуда в «хронохвостах» появляются вертолеты! Ведь никакой техники в них быть не должно, если верить теории твоей мамы.

— Вертолеты принадлежат службе контроля СКонС, — уверенно проговорила Лада. — Они могут быть синхронизированы с любым объектом на Земле, точно так же, как это делаем мы.