— М-да, человеческие глаза слабы… То, что вы принимаете за мост, — на самом деле стоячая волна здравого смысла. Пояснять, что это такое, мне недосуг. А каким вы видите ландшафт?

— Болото! — в один голос произнесли друзья.

— Трясина, грязь, кочки, — добавил Толя простодушно.

— Болото, — задумчиво повторил старик. — Может быть, вы и правы. Хотя в действительности это поверхность Парето, а кочки — компромиссы Парето [44] . Инженеру, наверное, объяснять термин не нужно?

Такэда кивнул.

— Объясните мне, — буркнул Никита.

— Данное знание, Посланник, ничего не даст вам, кроме головной боли. Не забивайте голову бесполезной информацией. Вся планета, по сути, большая иллюзия, математическая формула!

— А скалы? — рискнул спросить Толя.

— Тоже реализация некоторых формул топологии. Единственное, что более или менее реально в этом мире, — жругр. Хочу заметить, что ваше пребывание в этом мире чревато последствиями. Несмотря на богатый арсенал. — В голосе старика послышалась насмешка. — Я бы даже осмелился посоветовать вам побыстрее покинуть сей неуютный мир… Если уже не поздно. Тем более что жругр, который вас заинтересовал, недееспособен. Оживить его, наверное, уже не удастся ни вам, ни хозяевам.

— А разве вы не звали меня? — тихо спросил Никита.

— Звал, но пока вы добирались сюда, кое-что изменилось. Тааль вам ничего не дарила?

Сухов с изумлением глянул в непроницаемые глаза старика, поколебался немного, покачал головой:

— Вы не Наблюдатель!

Старик пропустил слова танцора мимо ушей.

— Значит, дарила. — По губам его скользнула усмешка. — Кольцо? Диадему? Серьги?

Никита молча достал золотую заколку для волос в форме аллигатора с четырьмя глазами.

— Муиски. Я предполагал нечто подобное. Она не меняется. А ты смелый парень, если отказал ей. — Старик подбросил заколку вверх, взмахнул посохом, и золотой крокодильчик, вспыхнув ярко-алым пламенем, исчез.

— Зачем вы это сделали?!

— Это нужно было сделать раньше. — Старик сгорбился, опираясь на посох, с виду немощный и больной. — Тааль дала вам маячок, и он сработал. — Посох незнакомца указал на мост. — Это за вами.

Путешественники одновременно оглянулись и увидели на горизонте, в точке, где сходился мост, какое-то посверкивание. Никита рванул руку вверх и тихо выругался: камень индикатора часто-часто мигал алым полумесяцем.

— СС? — спросил Такэда, с демонстративным спокойствием вытягивая хардсан.

— Но почему… — Сухов не закончил фразы, обернувшись к старику в желтом: тот исчез.

— Что слу… — Такэда тоже осекся, оглянувшись.

Они поглядели друг на друга.

— Сбежал, помощничек! Попробуем потягаться? Или тоже сбежим? Хорошо, что догадались взять транскоф.

Никита так сжал губы, что они побелели, процедив сквозь зубы:

— Я уже говорил — бег закончен!

— Ты уверен, что это правильное решение?

Танцор повернулся к приближающемуся сверканию лицом, расставив ноги шире, сбычился, направил вардзуни в настил моста. Такэда, хмыкнув, занял позицию рядом, отобрав у Сухова нервайлер. С двумя пистолетами разной формы он выглядел грозно, как американский ковбой, хотя предпочел бы рукопашный бой без оружия.

Сверкающее облако в теснине моста распалось на несколько отдельных бликов, и вскоре стало видно, что это едут велосипедисты. Такэда насчитал пять фигур.

— Точно, спецпатруль СС.

— Лопухи! — взорвался вдруг Никита. Толя недоуменно глянул на него, и танцор пояснил:

— Мы с тобой лопухи. Могли бы взять транспорт в темпорале, хотя бы те же велосипеды, вместо того чтобы топать пешком. Мальчики СС оказались догадливей.

— Но если они взялись нас догонять, значит, у темпорала засада. Стоит ли уходить через транскоф?

Сухов не ответил.

Пятеро парней на велосипедах приблизились, а когда расстояние между ними и беглецами сократилось до двух сотен метров, Сухов выстрелил из вардзуни. Голубовато-зеленая молния разряда вонзилась точно перед колесом одной из машин, проделав метровую брешь, и велосипедист кувыркнулся через руль на всей скорости. Остальные затормозили, остановились, оценив лаконичность предупреждения. Но испугать их было невозможно. Одеты они были в пятнистые комбинезоны, бросающие зеркальные зайчики по сторонам от каких-то блях и нашивок. Один из них, громадный, широкоплечий, с массивной головой, вышел вперед, и Никита узнал Хуббата.

— Оставь эту штуку, Посланник. Во-первых, ты нарушаешь закон, а во-вторых, копье тебе не поможет.

— Подойди, хаббардианец, — тихо и хрипло сказал Никита.

Хуббат, не колеблясь ни секунды, молча двинулся к людям, остановился в трех шагах от Сухова. На его квадратном неподвижном лице, как и всегда, не отражалось ничего, кроме угрюмой, не пробиваемой никакими эмоциями уверенности.

— Я еще не посвящен Пути, — все так же тихо проговорил Никита, — и волен защищаться любыми средствами. И не вам говорить о законах. Мы пробьемся.