— Но меня они успели придавить…

— Как?! — Невозмутимость Толи как рукой сняло. — Что они тебе сделали?

— Блокировали пси-резерв… не могу даже двигаться нормально, тошнить начинает от слабости.

Сухов положил руку на рукоять меча, подержал некоторое время, полузакрыв глаза, прошептал:

— Прав был Праселк-Дуггур: я пока совсем никудышный маг. Бой — почти всегда акт отчаяния, его надо выигрывать еще до начала, а я так не умею. Это я к вопросу о трех мастерах кунгфу, помнишь?

Толя кивнул, помолчал немного.

— И что теперь?

— А ничего, буду лечиться. Диморфант ослабил пси-атаку, так что не все потеряно. Что бы мы без них делали, а? Кстати, где мы?

— В темпорале.

— А хрон какой?

— Не знаю, я никуда не выходил.

Никита с любопытством окинул Толю взглядом.

— Ну ты даешь. Я думал, ты ничего не боишься. Еще надо будет разобраться, почему темпорал послушался тебя и унес нас от игв. Иди погуляй, посмотри, куда мы попали, пока я буду восстанавливаться.

Такэда, воспрявший духом, с готовностью выскочил из помещения.

Коридор-эскалатор-лифт вынес его из темпорала. Перед тем как продавить пленку выхода, Толя взглянул на эрцхаор: индикатор высветил «добро» — воздухом снаружи можно было дышать, — и вышел в огромный зеркально-стеклянный зал со множеством белых и серебристых колонн, трубчато-ажурных конструкций, мостов, арок, свисающих с готического потолка на длинных нитях шаров, с виду — из жидкой ртути, и других предметов разных форм и размеров, не загромождающих тем не менее зал, а подчеркивающих его высоту и объем. Все здесь искрилось, сверкало, блестело, переливалось, преобладали серебристые, белые, пепельные, перламутровые тона — цвета стекла, полированного серебра и стали, фарфора и жемчуга, прозрачно-бликующей воды и морской пены. У Такэды зарябило в глазах, он оглянулся.

Темпорал в этом зале был заключен в сетчатый просвечивающий шар, сквозь который проросла белесая, ажурная, словно сотканная из паутины колонна, уходящая в пол и разветвляющаяся на высоте десятиэтажного дома на три сверкающих виадука. Не верилось, что внутри шара — станция хроносдвига со своим интерьером, складами, энергоцентром и генератором хроноперехода.

Толя шагнул в сторону ближайшей белой колонны, что-то бесшумно мигнуло, и весь пейзаж зала претерпел мгновенное изменение, будто перевернули трубку калейдоскопа. Все объекты изменили форму и расположение, хотя спектр форм и цветовых соотношений остался тот же. Колонна, к которой направлялся по зеркальному полу инженер, превратилась в гнутую спиралевидную поверхность, сраставшуюся где-то вверху в единую перепонку с такими же витыми поверхностями, а шар темпорала приобрел форму прозрачного длинного кактуса с пузырящейся жидкостью внутри.

Озадаченный Такэда осторожно попятился назад. Однако и это его движение вызвало реакцию среды: пейзаж стал прежним, кактус темпорала плавно перелился в сетчатый шар. Шаг вперед — то же самое: ландшафт быстро и совершенно беззвучно преобразился. Еще один шаг — и новый каскад изменений, в результате которых темпорал принял вид сложнейшего пакета пересекающихся «лепестков». Заинтересовавшийся метаморфозами Такэда забыл о своем положении и экспериментировал с залом до тех пор, пока чуть было не потерял из виду темпорал, заблудившись в меняющих форму объектах странного «калейдоскопа».

Вернувшись обратно, Толя с облегчением вздохнул.

— Ну и ничего особенного, — раздался внутри Толи чей-то тихий, тонкий, вибрирующий голос. Вздрогнув, он оглянулся.

Между колоннами, мимо которых он только что проходил, стояло небольшого роста — метра полтора, не выше, — существо, не то заросшее с ног до головы серебристой шерстью, не то одетое в тонкий шерстяной костюм. Лишь лицо и ладони у существа были свободны от пуха, черные, с заметным фиолетовым отливом. Серебристый пух покрывал и слегка вытянутую голову незнакомца с узкой полузвериной мордочкой, кошачьей или скорее обезьяньей, на которой выделялись прозрачно-оранжевые умные глаза.

«Лемур, — мелькнула мысль. — Как Истуутука. Не в его ли мир мы попали?»

«Чуть дальше по гиперболе, — возник в голове тот же голос. — Если за аналог взять живой мир Земли, то я отнес бы себя к лемурам, как и вашего знакомого Истуутуку. Хотя в нашем мире ветви млекопитающих пересекаются иначе. Меня зовут Итангейя, я — архонт этого хрона и приветствую Посланника и его спутника в своих владениях».

Губы лемура раздвинулись в улыбке, показав на миг острые, оранжевые зубы, но артикуляции Такэда во время речи не заметил, лемур общался с ним телепатически.

— Посланник приветствует мага-архонта Пер-нон-Пера, — услышал Толя баритон Сухова, обернулся.

Никита, подтянутый и бодрый, одетый в джинсовую двойку — диморфант, конечно, с мечом на боку, стоял у темпорала и улыбался.

Маленький лемуровидный хозяин хрона оказался вдруг рядом, перестроив «картину калейдоскопа». По сравнению с мощным землянином он выглядел тщедушным и слабым, но стоило вглядеться в него внимательнее, прислушаться — и начинала проявляться его скрытая мощь. Маг удостоил их чести полного своего присутствия, без эффектов раздвоения и видеопередач.