Разогнав машину, он направил ее на загородивший дорогу «Рейнджровер», выпрыгнул на ходу, прокатившись мячиком по асфальту, и нырнул в проход между домами, успев проскочить его за мгновение до того, как сюда примчался второй джип, из которого выскочили трое девиц в костюмах одинакового покроя, отличавшихся лишь густотой синего и фиолетового цветов.

Его «БМВ» хотя и врезался в «Рейнджровер», но вторую группу в количестве четырех девиц задержал ненадолго, и дело приняло скверный оборот. Каким бы опытным ни был мастер боя — мужчина, справиться с семью профессионально подготовленными сильными женщинами ему было непросто. Бегали они почти так же быстро, как и Вадим, а загнав его в угол, могли просто «задавить массой», зная при этом приемы рукопашного боя, поэтому Вадим принялся плести паутину отступления таким образом, чтобы точечными мгновенными выпадами выключать преследовательниц по одной.

Поначалу это ему удавалось.

Завернув за угол дома, он дождался появления самой шустрой из девиц и провел прием под названием «шлагбаум». Девица — небольшого роста, худая, с раскосыми глазами и желтовато-смуглым лицом (японка или кореянка) — налетела грудью на руку Вадима и опрокинулась на спину, теряя от удара сознание.

Экономя силы, Вадим тут же выбежал навстречу второй преследовательнице, не ожидавшей такого маневра, и уложил ее «поршнем» — ударом торцом ладони в лоб.

Затем он рванул через двор, перепрыгивая какие-то поручни, заборчики, детские стенки и площадки, свернул к забору, за которым стояло одноэтажное строение из красного кирпича, собираясь преодолеть его и до предела сузить пространство боя, чтобы женщины не могли нападать на него сразу со всех сторон. Однако они оказались опытнее и отрезали ему дорогу к забору, предлагая свой вариант развития событий.

Прохожих во дворах района было мало: шел восьмой час вечера, темнело на глазах, похолодало, накрапывал дождик, — поэтому никто не мешал оперативницам неведомой спецслужбы стягиваться вокруг жертвы и постепенно загонять ее в угол. В полной темноте Вадим, возможно, и ушел бы, пользуясь своим умением ориентироваться в ночи, но его уже догнали, надо было драться, а пятерка физически крепких и ловких, натасканных на захват женщин вряд ли намного уступала пятерке профессионалов-мужчин. Вадим убедился в этом очень скоро, прижатый к забору и вынужденный защищаться в полную силу.

Первых двух соперниц он встретил «вертушкой» суева, сумев отбить их выпады (ногти одной пробороздили плечо, нога другой в туфле с металлическим носком просвистела над ухом) и нанести ответные удары, заставившие девиц с визгом отступить; вообще все они дрались с характерным оханьем и визгом, из чего Вадим сделал вывод, что их боевая подготовка базируется на приемах карате и тхэквондо.

Третья «партнерша» Борича также получила удар по рукам — она явно целилась выцарапать Вадиму глаза или разорвать ногтями лицо — и отскочила. Но две ее напарницы вцепились в Вадима сзади, схватили за волосы, и положение его резко осложнилось. Пока он принимал решение, какую тактику избрать, его успели изрядно помять, исцарапать, нанесли несколько ударов по ребрам и в пах, и он пожалел, что сдерживал силу собственных ударов, не желая калечить противника (ведь женщины все-таки). Они жалеть его не собирались.

И все же он не справился бы с женской командой, не признающей никаких правил игры и травившей его как зверя. Почувствовав его силу и бойцовские качества, разъяренные отпором девицы вооружились ножами, решив нанести ему несколько ран, чтобы обездвижить противника, и Вадим, дважды раненный — в руку и бедро, — осознал свое поражение. У него еще оставался шанс прорваться сквозь плотное кольцо визжащих фурий, и он даже начал готовиться к прорыву, наметив убрать с дороги самую мощную из «леди боя» — широкоплечую, крупнобедрую, с мужским лицом, как вдруг на мгновение небо почернело, будто наступила ночь, дунул холодный ветер, затем небо так же быстро просветлело, и Вадим с оторопью опустил ноющие руки.

Девицы исчезли!

Он стоял у забора совершенно один!

Вокруг царила тишина, если не считать доносившуюся из окон ближайшего жилого дома тихую музыку и голоса разговаривающих жильцов.

Озираясь по сторонам, он отступил к забору, готовый к схватке с женской стаей, и внезапно осознал, что раны на руке и ноге не болят! Мало того, не чувствовались и струйки крови, стекающие по локтю и бедру несколько секунд назад.

Не веря глазам, Вадим провел пальцем по локтю — еще жило воспоминание, как в него вонзилось лезвие ножа, — потрогал абсолютно целое бедро и с чувством проговорил вслух:

— Чтоб вас кошки драли!

— Совершенно с вами согласен, — раздался из-за кустов сирени и майского дерева вежливый мужской голос, и на асфальтовую дорожку, опоясывающую пятиэтажку, вышел молодой человек приятной наружности, крепкий, уверенный в себе, голубоглазый, одетый в хороший костюм с галстуком. В руке он держал плоский черный кейс, на торце которого мигал зеленый огонек.

— Вадим Николаевич Борич?

— Я, — хрипло отозвался Вадим, оглянулся — не подкрадывается ли кто-нибудь сзади.

— Не волнуйтесь, — успокоил его незнакомец с легкой улыбкой, — они сейчас далеко отсюда.

— Кто вы?

— Можете называть меня Максимом, хотя отец когда-то дал мне имя Экспромт. Как вам нравится — Экспромт Сергеевич Барыбин?

Вадим засмеялся.

— Да уж, экзотическое сочетание. И все же кто вы?

— Я работаю на одну секретную организацию под названием Равновесие, а здесь нахожусь по просьбе вашего друга Станислава Панова. Идемте, у нас мало времени. Мы находимся в зоне слабых корреляций реальности, и мне разрешили лишь пятиминутный сдвиг.