Шрифт:
– Ну?
– спросил Новак. Прошло не более трех внутренних часов со времени остановки двигателей, но Антон уже устал от напряжения. "Скорей! Скорее покончить с этим!"
– Сейчас...
– Ло Вей повернул несколько рукояток на пульте, потом, вспомнив, поднял голову.
– Антон, будет сильный толчок. Надо предупредить их.
– Верно, еще покалечатся.
– Капитан включил микрофон общей связи. Внимание! Максим, Сандро, Патрик, Юлий - слушайте! Через пять секунд звездолет испытает толчок силой в три-четыре "жэ". Где бы вы ни находились, закрепитесь в креслах или возьмитесь за поручни. Начинаю счет: пять... четыре... три...
В этот момент под ударами загремела дверь камеры. Новак растерянно посмотрел на Ло Вея.
– Они не слышали. В этой части коридора нет динамиков... Что делать?
– Секунду поколебавшись, он подошел к двери, рывком открыл ее и, не дав никому опомниться, оглушительно заорал:
– Отойдите от двери! Возьмитесь за поручни! Сейчас будет сильный толчок!!!
Здесь были все четверо: Максим, Патрик, Сандро и Торрена - тяжело дышащие, с яростными лицами. На мгновение они опешили, но тут же молча все вместе рванулись в камеру. Новака выручило лишь то, что они мешали друг другу.
– Ло, включай!
– последним усилием сдерживая натиск, крикнул Антон.
Все оцепенели. Но вместо толчка отдачи, который должен был известить о том, что заряженная антигелием ракета выброшена катапультой в пространство, прозвучал растерянный возглас Ло Вея:
– Смотрите! Смотрите, что делается!
Сейчас это можно было видеть не только на экране радиотелескопа, но и в иллюминаторы: рой "ракеток" ожил и светился! Он как бы выворачивался наизнанку - "ракетки" расходились во все стороны от центра. Рой распустился празднично сверкающим бутоном, который скоро превратился в большое кольцо.
"Они поняли опасность, - мелькнуло в голове Новака.
– Готовятся! Ну вот..."
Однако "ракетки" снова сошлись в плотный шар. Внутри него замигали вспышки. В первый момент астронавты не поняли, почему каждая последующая вспышка оказывалась тусклее предыдущей.
– Уходят!
– шумно выдохнул Максим.
– Улетают к Ближайшей...
– Возвращаются...
Вскоре ритмически вспыхивающую точку стало трудно различить среди звезд. Вот и на экране изображение роя поблекло, сошло на нет. Астронавты молча смотрели друг на друга.
– Испугались они, что ли?
– пожал плечами Патрик.
– Нет. Они поняли...
– в раздумье заговорил Максим.
– Испугались! Несколько "ракеток" из этого роя шутя смогли бы разбить наш звездолет. Они поняли нас, вот что. Даже не то слово "поняли". "Ракетки", по-видимому, давно поняли, что мы такое, может быть, еще на Странной. Судя по тому, как они с расстояния в тысячу километров сумели разобраться в том, что творилось в звездолете, для них это не проблема... Но сейчас они впервые приняли нас всерьез. Да, да!
– Он тряхнул головой.
– Они поняли, что мы не только "что-то": слабая и еле-еле живая белковая материя, но и что мы кто-то. Ты был прав, Антон: для "ракеток" это явилось несравненно более трудной задачей, чем для нас... и все-таки они постигли! Поняли, что встретились с иной высокоорганизованной жизнью, которая развивается по своим законам, стремится к своим целям. И что нельзя ни пренебречь этой жизнью, ни бесцеремонно вмешаться в нее. Трудно сказать, что им внушило уважение: нацеленный на рой контейнер с антигелием, наши схватки...
– ...или, может быть, наша кинограмма дошла до их сознания?
– вставил Патрик.
– Во всяком случае, единственное, в чем ты был прав, Антон: к ним нельзя подходить с нашими мерками и нашими представлениями, - заключил Максим.
– Что ж...
– устало опустил глаза Новак, - если вы считаете, что во всем остальном я был не прав, то... мне нельзя быть вашим капитаном. Выбирайте другого.
– Ну зачем так?
– примирительно сказал Торрена.
– Собственно, пока еще никто не прав. Мы так и не узнали, что они хотели...
– Э! Зачем слова, зачем выяснять отношения, Антон?
– с ленивой и холодной усмешкой молвил Максим.
– Долетим как-нибудь... Хотел бы я знать, что будет на Странной через десять лет?
А Новак думал о том, что согласие в команде восстановится не скоро.
Борис Штерн. Чья планета?
Земной разведывательный звездолет, возвращаясь домой, забрел в скопление звездной пыли. Место было мрачное, неизученное, и земляне искали здесь и везде кислородные планеты – дышать уже было нечем. Поэтому, когда звездолет подошел к кислородной планетке, робот Стабилизатор заорал нечеловеческим голосом: «Земля!», и инспектор Бел Амор проснулся.
Тут же у них произошел чисто технический разговор, разбавленный юмором для большего интересу, разговор, который обязаны произносить многострадальные герои фантастического жанра в порядке информации читателя: о заселении планет, о разведке, о космосе, о трудностях своей работы. Закончив этот нудный разговор, они с облегчением вздохнули и занялись своим делом: нужно было ставить бакен.
Что такое бакен? Это полый контейнер с передатчиком. Он сбрасывается на орбиту и непрерывно сигналит: «Владения Земли, владения Земли, владения Земли…» На этот сигнал устремляются могучие звездолеты с переселенцами.