Ричард взял ручку и хотел сесть в кресло, чтобы исправить досадную оплошность, однако внезапно вспомнил нервозность Джеймса. Что, если причина кроется в очередном подвохе? Он наклонился и провел рукой по мягкой коже: а вдруг на сиденье обнаружится клей, мелисса или еще какая-нибудь гадость?

Убедившись в отсутствии постороннего вторжения, Ричард все-таки решился присесть, правда, медленно и осторожно. Документы дочитал как раз к приходу мисс Харди. Подробно объяснил, какие изменения необходимо внести, и секретарша устроилась за собственным небольшим столом, чтобы закончить работу.

Ричард крутил в пальцах перо и наблюдал за серьезной, сдержанной особой. Элегантная рука уверенно двигалась по листу бумаги, взгляд то и дело скользил к документу и обратно. Скромное коричневое платье подчеркивало неяркую внешность, однако красивые умные глаза спасали положение и делали лицо запоминающимся и привлекательным.

Во всяком случае, так казалось мистеру Харперу.

Спину мисс Харди держала невероятно прямо, хотя сидела на самом краешке стула. Раньше Ричарду казалось, что такая осанка – свидетельство чопорной натуры, однако сейчас вдруг закралось сомнение. Манеры секретарши свидетельствовали о хорошем воспитании, так что скорее всего ей с детства внушили, что именно так должна вести себя приличная особа. Даже если приходится самой зарабатывать на жизнь.

Минут через десять мисс Харди закончила работу, сложила листки в аккуратную стопку и посмотрела на хозяина. Встретила прямой взгляд и нахмурилась.

– Что-то еще?

– Личный вопрос, если не возражаете…

Секретарша заметно смутилась. Черт возьми, не надо было спрашивать. Но с другой стороны, именно она скажет в ответ не то, что ему хочется услышать, а чистую правду.

– Хотел узнать о ваших братьях.

– О братьях?

– Да. Вы были с ними близки в детстве?

Вопрос застал врасплох, однако скоро мисс Харди пришла в себя и мягко улыбнулась воспоминаниям.

– Рэймонд, Дэвид и Мэтью были младше меня. В раннем детстве внимание сестры им льстило, но с возрастом на первое место вышли друзья. Впрочем, по-своему они обо мне заботились и в обиду никогда не давали. А почему вы спросили об этом?

– Я рос единственным ребенком в семье, а потому не знаю братских чувств. А вот Эдвард и Джеймс, кажется, связаны между собой очень тесно.

Мисс Харди тихо рассмеялась.

– Выражение «водой не разольешь» очень точно описывает многих братьев и сестер, в том числе и ваших пасынков.

– Ко мне они относятся без особой симпатии. – Едва услышав собственные слова, Ричард пожалел, что не удержался. Разве ему пристало жаловаться?

Мисс Харди посмотрела с сочувствием.

– Мальчикам нравятся те из мужчин, кто относится к ним, как к равным, умеет выслушать их мнение. Мои братья радовались, когда папа одобрял их поступки или хвалил за хорошо выполненную работу.

– Даже в детстве?

– В детстве особенно. Больше всего им хотелось заслужить доброе слово отца, но для этого следовало сделать что-то полезное и тем привлечь его внимание. Однажды братья нашли сложенные во дворе рейки и соорудили на дереве домик, а потом оказалось, что рейки предназначены для строительства забора. Отец пришел в неописуемую ярость и заставил немедленно уничтожить постройку. Хорошо еще, что мальчишки не сломали шеи, пока разбирали свою хижину. Каждый стремился трудиться лучше других, чтобы получить в награду хотя бы одобрительный взгляд.

Ричард пожал плечами:

– Совсем не уверен, что Эдвард и Джеймс нуждаются в моем внимании. Честно говоря, порой кажется, что больше всего на свете им хочется, чтобы я просто-напросто исчез.

– В их жизни вы посторонний человек, – серьезно заметила мисс Харди. – Ничего удивительного, что они вас недолюбливают. К тому же и знают они вас очень плохо. Думаю, в этом случае существует два выхода: или подчинить их своей власти, или завоевать расположение.

Ричард откинулся на спинку кресла и переплел пальцы на затылке. Подчинение вряд ли можно было считать достойным способом воздействия. Завевать расположение – намного лучше. Но как, каким способом?

– Подкупить?

– Этот простой прием мог бы сработать с младшим из мальчиков, а старший уже слишком проницателен, чтобы легко поддаться на эту вашу уловку.

Ричард задумчиво потер подбородок. Мисс Харди, конечно, права. Меньше всего на свете Эдварду хотелось дать противнику шанс. С самого начала и он сам, и младший брат прониклись к пришельцу безотчетной неприязнью.

И все же нельзя утверждать, что Джеймс ненавидел отчима. Порой он вел себя вполне дружелюбно. Ну а Эдвард неизменно проявлял угрюмое упрямство и даже не пытался скрыть свое презрение. Несносный мальчишка!