Шрифт:
Должно быть, именно так убийца дяди Эдварда подбирался к своей жертве, когда дядя работал в своем кабинете. Но теперь внизу, в выходящей окнами во двор комнате находились Питер и министр иностранных дел.
Но думала я только о Питере… Это Питер находился в опасности.
И я закричала. Закричала громко, изо всех сил, успев, однако, сообразить, что Питер может подумать, что кричат в саду, и подойдет к окну, возможно, навстречу собственной смерти.
Я бросилась вон из комнаты, продолжая кричать. Задела на ходу кресло, и оно со стуком упало на пол. Я выскочила на площадку лестницы, повторяя имя Питера.
Тут я вспомнила о детективах, дежуривших возле дома. Крик мой должен был встревожить находящегося позади дома, но услышит ли его тот, кто был у главного входа?
Но в голове билось только одно: Питер, не подходи к окну!
Я бросилась вниз, призывая его. A когда уже была внизу, услышала оглушительный грохот страшного взрыва, содрогнулся сам дом.
На мгновение меня парализовал ужас, мне даже показалось, что я сама ранена.
Но, придя в себя, я поняла, что невредима и не переставала твердить:
— Питер! Питер!
Глава двадцать четвертая
— Миссис Флактон, мы чрезвычайно благодарны вам, — проговорил министр внутренних дел, — я как раз сказал вашему мужу, насколько восхищен вашей отвагой.
Я бросила взгляд на Питера, сидевшего в стороне. Он не поднял на меня глаз, и с болезненным уколом я отметила, каким бледным был мой муж. На голове его была повязка, скрывавшая рану, которую зашили шестью стежками. Мне хотелось броситься к нему, обнять, приласкать, но приходилось слушать слова министра.
— Диверсант, которого мы поймали, признался во всем, — говорил он. — Этот тип явился фактическим исполнителем убийства вашего дяди, но большая часть ответственности лежит на тех, кто направлял его.
— Он — немец? — спросила я.
— Нет, ирландец, член Ирландской республиканской армии, однако преступление спланировали нацисты, подготовлено и совершено оно было на их деньги. Кстати, Флактон, — проговорил министр, поворачиваясь к Питеру, — в этой истории замешан германский консул в Дублине, и, на мой взгляд, ирландскому правительству придется потребовать, чтобы его отозвали.
— А нашли ли вы бумаги, которые были в сейфе моего дяди? — спросила я.
Министр внутренних дел покачал головой.
— Пока они еще не всплыли на поверхность, но мы надеемся, миссис Флактон, более того, очень надеемся, что они обнаружатся в самое ближайшее время.
— A вы уверены в том, что мы взяли всю подрывную группу? — подал голос Питер.
— Если верить тому человеку, которого мы задержали благодаря вашей жене, все, кто действовал в этой стране, уже взяты нашими спецслужбами. Но на смену им могут прийти другие диверсанты, ставшие оружием в германских лапах.
— Да, вполне возможно, — согласился Питер.
И министр продолжал:
— Однако быстрота, с которой мы отреагировали, и наказание, которое понесут эти люди за свои преступления, несомненно, послужат предостережением всем другим авантюристам, во всяком случае на какое-то время.
— Их расстреляют? — спросила я.
— Не вижу никаких оснований для милосердия, — ответил министр. — Ваш дядя погиб, и если бы не ваша бдительность и присутствие духа, последний печальный инцидент закончился бы столь же фатально.
— Вы хотите сказать…
— Что если бы вы не насторожились и не подняли тревогу, и ваш муж, и министр иностранных дел заплатили бы высшую цену за свою известность.
Я поежилась.
— Понимаете, — продолжал министр, — когда вы закричали, преступник запаниковал, включил детонатор принесенной с собой бомбы и бросил ее.
— Он намеревался покончить с ними обоими, так же как покончил с вашим дядей, — пистолет, который мы изъяли из его кармана, был снабжен глушителем, — и оставить в кабинете бомбу, чтобы она взорвалась после того, как он исчезнет с бумагами, найденными в кабинете. Думаю, он выжидал несколько дней, а налет предоставил ему благоприятную возможность.
— Звуки сирен помогли ему замаскировать шум собственного движения и остаться незамеченным, а организаторам преступления не было известно о том, что мы установили, что разрушения в доме сэра Эдварда были произведены отнюдь не упавшей с неба бомбой.
— Да, они неплохо все спланировали, — произнес Питер.
Голос его звучал как-то странно, спокойный и сдержанный, как обычно, он показался мне вялым и безжизненным.
А оставался бы он таким же безучастным, если бы знал, какая отчаянная ночь выпала на мою долю.