На следующий день сразу после работы он отправился по адресу, где жили Холмогорские. Матери и на этот раз не оказалось дома, и в щель между дверью и косяком выглянул знакомый глаз.

– Это ты, дядя, – узнал он вчерашнего мастера.

Дети хорошо запоминают тех, кто делает им добро.

– Да, я. Можешь называть меня дядей Серёжей. А мамы опять нет дома?

– Нет.

– Что же ты ей не сказал, что я приду?

– Я её не видел.

– Она не приходила со вчерашнего дня? – удивился молодой человек.

– Не приходила, – грустным эхом отозвался ребёнок.

– Значит, ты опять голоден?

– Да, голоден, – еще грустнее подтвердил он.

– Подожди меня полчаса, я сейчас.

Сергей бросился вниз по ступеням. Спустя полчаса он вернулся с пакетом, полным продуктов. Мальчуган терпеливо ждал у двери, и чёрный глаз с любопытством посматривал в щель.

– Открывай, сейчас мы с тобой пировать будем.

Женя, косясь на пакет с едой, несколько неуверенно спросил:

– А ты ничего не уворуешь?

– Нет, даю тебе слово. Наоборот, это всё оставлю у вас.

Послышался лязг металла, цепочка, зазвенев, упала вниз, дверь распахнулась.

Когда Сергей увидел мальчика всего, сердце его сжалось: ребёнок выглядел худым, бледным, на щеках темнели грязные пятна, колготки на нём провисли и болтались так, как будто были на размер больше, рубашонка, вывернутая наизнанку, выбилась из-под колготок и висела чуть ли не до колен.

Оглядев его со всех сторон, мастер покачал головой:

– Что это ты, брат, такой растрепанный и рубашку шиворот-навыворот надел?

– А у меня там пятно, – Женька доверительно отогнул полу рубашки, указав пальчиком на ее лицевую сторону. – Мамка будет ругаться, если увидит.

– Ладно, подтяни штаны. Сначала поедим, потом всё остальное.

Он прошёл на кухню – грязную, неопрятную, с грудой немытой посуды в раковине, – достал кастрюлю, отмыл, поставил варить на молоке манную кашу, потом обратился к мальчику.

– Неси-ка, Евгений, веник, подмети кухню, а потом – комнату. Ты же будущий солдат, а у солдата всё должно быть в порядке.

– А ты, командир, дядя Серёжа?

– Да, командир.

Мальчуган принялся старательно мести пол. Сергей перемыл посуду, навёл порядок и ужинать сели в чистой кухне. При виде вкусно пахнувшей каши глаза ребёнка загорелись восторженным огнём.

– Какая вкусная. Ты мне ещё дашь?

– Дам. А что, мать не варит?

– Ей некогда. Она мне хлеб с молоком даёт и суп иногда варит горячий.

– Ты мать свою любишь?

– Люблю. Только она дома бывает редко.

– Ты в садик ходишь?

– Нет.

– А бабушка у тебя есть?

– Нет, мы с мамой вдвоём.

Поужинав, вымыв посуду, Сергей, указав на кастрюлю, сказал:

– Это тебе на завтра. Молоко и колбасу я положу в холодильник, так что завтра голоден не будешь. – Женька довольно засмеялся. – А теперь, брат, снимай рубашку, я её выстираю, чтобы от матери не нагорело.

Стирка уже подходила к концу, когда дверь в ванную внезапно распахнулась, и на пороге появилась Лариса. От неожиданности растерявшись, Сергей, в фартуке и с мыльными руками, засунутыми в таз, замер. Какое-то мгновенье они молча сверлили глазами друг друга, но вчерашняя спутница расценила его визит по-своему.

– Выследил, где я живу?… Между прочим, чтобы познакомиться с девушкой, нужно не в тазу плескаться, а принести ей цветы.

– Мужчина должен приносить в дом не цветы, а счастье.

– А если то и другое, то лучше. Но хватит болтовни, ни один из вас на это не способен, и мне, между прочим, благодетели не нужны. Выметайся, – она широко распахнула дверь.

Мальчуган, робко поглядывая на мать снизу вверх, попытался вступиться за «благодетеля».

– Дядя мне вкусную кашку сварил.

Но это известие только больше разъярило мать.

– Мы не нищие. Пусть в столовую устраивается поваром, если так любит готовить. Уходи, – её палец грозно замер в воздухе, указывая в направлении выхода.