Посыл: Земля.

На ней никто не тронет…

«Земля. На ней никто не тронет…»

Чего уж трогать, коль лежишь ты на земле?

Спасибо – если просто похоронят,

Да сообщат детишкам и жене.

Отчуждена от мира самость,

О Боже мой, какая драма!

Любовь тускла, секс компульсивен,

И разум малоинтенсивен.

Идут года. Годам-то что!

Растет со временем брюшко.

И женщины совсем не те,

Что виделись твоей мечте…

Вопрос в другом: а сам-то – рад,

Что завтра стукнет пятьдесят?

Овечьи слезы отлились волку.

Вышибли дух. Но что в этом толку?

В чем заключался хитрый план творца,

Если по жизни она овца?

Один из нас пойдет во флот,

Второй, скорей, на эшафот.

Основы выбора просты —

Вторым сегодня будешь ты!

А первым, значит, буду я —

Природы жалкое дитя.

Корабль мой давно устал

Томиться средь отвесных скал.

«Все кончено: меж нами связи нет» —

Когда-то так сказал великий Пушкин.

И хоть я не такой, как он, поэт,

Чужой образчик, думаю, не нужен.

Поверьте, ведь могу сказать и так,

Не прорублю я тем окна в Европу.

А потому милей другой мне вариант:

«Все кончено… идите-ка вы в…»

Презентации, встречи, то, сё,

Крики «бис», похвала без прелюдий…

Но пока я плачу за всё,

Обо мне не забудут люди!

Сунут в память и станут беречь

Даже самые мелкие сценки,

Внешность, дикцию, мысли и речь,

По тарифу, согласно расценкам…

И пока не замкнется сей круг —

Из оплаченных мной восхвалений,

Для кого-то – я «истинный друг»,

Для кого-то – «талантище!», «гений!»

Я читаю сны по старым

прадедовским книгам,

И «самое главное»

пытаюсь найти между строк.

То вхожу в лабиринт

из придуманных в юности игр,

То плету в детстве начатый

из фантазий и сказок клубок.

Все надежды мои —

как туман, не притронешься:

Дунь сильней – расползутся,

оставив пустой горизонт,

Где лишь призрачный след —

от вершины и донизу —

Нервный росчерк пера,

попадающий явно не в тон.

Как жвачка, тянутся года,

Увы – проникла в трюм вода,

«Титаник» мой – тревоги полн,

А впереди так много волн!

Куда, зачем – еще не знаю,

Но продолжаю, продолжаю…

В этом мире много стихов,

Но поэт… только я,

И блуждаю по проулкам веков.

Тут застряла душа, моя.

Хочешь ветром, а хочешь дождем

Я коснусь до любимой руки.

Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Фет…

Это всё псевдонимы мои.

Я не каюсь, ни в чем не каюсь!

Здесь был отдых, и был покой.

Пусть не волчья, но все же стая

Заберет меня завтра с собой.

Я не помню, и мига не помню,

Чтобы буднично, без красоты.

Ну а время, коль так экономно,

Пусть заносит скорее следы.

Я не знаю, пока что не знаю,

Что такое «исчерпан ресурс»?

Но, прощаясь, отнюдь не прощаюсь:

Лишь слегка корректирую курс…

Проказник-дождь морщинит лужи,

Дробит и бьет их зеркала,

Стекают с крыш, как змейки, струи.

Затянут город. Облака.

А я иду; и мне приятно,

Что чисто всюду и опрятно,

И что без отдыха и сна

Здесь снова властвует весна!

Когда мой последний герой

Неспешно направится в ад —

Я стану совсем уж седой,

И время придет умирать…

И время, конечно, умрет:

Бессмысленно долго так жить.

А я – поменяю перо,

Создам себе новую жизнь.

Пожаров дым окутал всё,

И в душу мал-помалу,

Но не объять огнем её,

Её – мою Валгаллу!

Так пусть горят все города

Моих недавних строек,

Уходят день за днем года,

Я буду смел и стоек.

Когда рассеется туман,

Начну опять сначала.

Веди меня, мой талисман,

О ты, – моя Валгалла!

Да-да, конечно, – я скоро уйду,

Там все уже решено…

Конец иллюзий, финал авантюр,

Но душу греет одно:

Что где-то там, где туманы тихи

И травы в бисере рос,

Она читает мои стихи —

И не стесняется слез.

И пусть на чей-то ответственный взгляд,

Все это – глупость, елей.

Гораздо больше, важнее в сто крат:

Они понравились ей.