Следующий шаг на пути освоения сострадания — почувствовать искреннее сострадание к жестоким людям. Способны ли вы пожелать расовым экстремистам и террористам всего мира освободиться от внутренних источников страдания, вынуждающих их причинять боль другим и себе? Если да, значит, вы поднялись на еще более высокий уровень сострадания. На мой взгляд, самый быстрый путь к преодолению психических недугов (страстей), мешающих проявлять сострадание, таков: нужно задаться вопросом: «Почему эти люди ведут себя так?»

Стоит вам по-настоящему понять, осознать и почувствовать, что многие люди совершают злые поступки из-за собственного невежества и заблуждений, — и вы научитесь всепрощению. Как могли бы террористы, убийцы, погромщики пойти на такое, если бы действительно понимали, что творят, и осознавали, что в конечном итоге они причиняют зло самим себе? Несколько раз мне выпадала честь переводить речи тибетского монаха по имени Пал- ден Гьятсо, которого китайские коммунисты пытали в тюрьме, где он провел 33 года. Он описывает свою невероятную жизнь в книге «Автобиография тибетского монаха». Из этого повествования очевидно, что его мучители считали, будто совершают великое благо, и не понимали, как порочны по своей сути их поступки. Гьятсо пишет о пережитом: «Возможно, это отвратительное зрелище, но за ним нужно видеть более масштабную картину событий. Это просто одно из тех неблагодарных занятий, которые кто-то должен выполнять, и именно оно выпало на мою долю». Тем, кто совершает подобные акты жестокости, недостает знания об истинных источниках счастья и об истинных источниках несчастья, горестей и конфликтов. Из этого незнания, отсутствия ясности, отсутствия мудрости, проистекают иллюзии — ошибочное представление о реальности, — и все беды мира проистекают из него же.

Будем надеяться, что мы с вами не террористы и не экстремисты, однако порой тоже оскорбляем окружающих своими мыслями, речами и поступками. Нередко мы поступаем так, движимые заблуждениями, которые, в свою очередь, вызваны страхом — страхом остаться без средств к существованию, лишиться чего-то, утратить то, что обеспечивает нам иллюзорную безопасность. Мы боимся и мстим, будучи во власти иллюзий. Никто не выбирает иллюзии или невежество добровольно. Никто намеренно не предпочитает глупость разуму, а ошибки — мудрости. Если спросить: «Хотели бы вы стать бесстрашным, мужественным и смелым или вы хотели ли быть робким, исполненным тревоги и страха?», никто не ответил бы: «Меня вполне устраивает и страх». Мы не предпочитаем подобные эмоции; мы поддаемся им.

Именно поэтому крайне важно не отождествлять человека, одержимого психическими недугами (страстями), и сами эти недуги: человек существует сам по себе, обуревающие его страсти — отдельно. Сам по себе он не плох и не хорош, просто может оказаться в плену иллюзий, а наше дело — молиться о его освобождении. Итак, чтобы освоить подлинное сострадание, не смешивайте людей с их несовершенствами! Смотрите на них, как врач: вот пациент, а вот болезнь, вот человек, а вот его эгоизм, трусость, ревность, зависть, тщеславие. Если бы каждый пациент составлял нерасторжимое целое со своим недугом, медицина утратила бы смысл. То же самое касается медитации и тех, о ком мы размышляем. Проще всего наработать в себе умение различать человека и его страсти-недуги... с самого себя. Отказавшись от тенденциозной склонности осуждать других за наши ограничения и несовершенства, мы раскрываем свои врожденные способности к состраданию, не исключающему никого. Только тогда в наших сердцах откроется неисчерпаемый источник мудрости и сострадания, неотделимых друг от друга. Только при этом условии наша медитация действительно сделает мир лучше.

Глава 10. Эмпатическая радость и спокойствие

Мне хотелось бы начать этот раздел с мудрого высказывания Тара Ринпоче, почтенного тибетского ламы, преподававшего в Американском институте буддийских исследований. Он рассуждал о двух путях развития безусловной любви и сострадания, свободных от предвзятости по отношению к другим людям, к какой бы культуре, нации и религии они ни принадлежали. Олицетворением первого пути, говорил лама Ринпоче, служит монастырский идеал: монах, пусть даже он и не отшельник, а живет в миру, как правило, отдаляется от своих родичей (если отшельник — то и физически). Он стремится смотреть на всех людей как на равных, воспринимает все человечество как близких и родных. Цель монаха — заботиться о каждом одинаково и расстаться с рассудочной иерархией мирянина, говорящего себе: «Вот эти люди — моя семья, вот те — ближайшие друзья, а остальные за пределами круга близких для меня людей». Таким образом, перед монахом стоит нелегкая задача.

Второй путь, по словам почтенного ламы Рин- поче, — путь мирской, не требующий отдаления от родных и отстраненной беспристрастности, позволяющей равно любить весь мир. Первый шаг на мирском пути выражается в стремлении стать идеальным родителем для своих детей, идеальным супругом для спутника жизни и идеальным ребенком для своих родителей. Первоначальная цель такого образа жизни — безусловная, непредвзятая любовь и сострадание к ближним. Даже если супруг, дети или представители старшего поколения порой ведут себя дурно, нужно не отдаляться и не гневаться на них, а проявлять еще больше нежной заботы, стараясь всеми способами помочь им вернуться на путь Дхармы. Суть такого подхода — в повышенном внимании к собственной семье, пусть даже это внимание и носит характер слишком эмоциональной привязанности, поначалу в чем-то эгоцентричной. По мере углубления духовной практики тот, кто пошел этим путем, начнет столь же заботливо относиться к более широкому кругу людей, которых встречает на жизненном пути, и круг этот будет постоянно расти. Человек, совершенствующийся духовно, со временем включит в свой «ближний круг» и коллег, и даже совершенно незнакомых людей и будет заботиться о них с той же любовью, которую проявляет к родным и друзьям. Ведь они тоже хотят счастья и избавления от страданий, а потому в равной степени заслуживают осуществления своих заветных желаний. Итак, на этом пути вы начинаете с еще большей близости к своей семье и друзьям, но со временем поле вашей любви и сострадания становится безмерным, охватывая всех существ без исключения, без чувства привязанности или неприязни к кому-либо. И хотя отправные точки для монаха и мирянина различны, их конечная цель одна.

ПРАКТИКА

Как всегда, сеанс медитации следует начать традиционно — напомнить себе о своих высших целях и устремлениях. Мысленно повторите, чего вы хотите от жизни, к чему стремитесь, зачем взялись за духовную практику и чего желаете себе и окружающим. В принципе, если у вас есть сложившаяся формула клятвы или вам просто так удобнее настраиваться, то «посвящение» можно каждый раз произносить не мысленно, а вслух. Затем примите надлежащую позу, в которой вам удобно сидеть. Желательно, чтобы грудная клетка была приподнята, плечи, мышцы лица и глаза расслаблены. Перед тем как непосредственно приступить к медитации, сделайте три медленных глубоких вдоха и выдоха: вдыхать нужно через нос, наполняя воздухом сначала живот, затем диафрагму и грудную клетку. Выдыхать следует через ноздри, представляя, как из вашего тела и сознания улетучивается всякое напряжение.

Во время этого сеанса мы вернемся к основам, то есть к развитию гармоничного внимания, медитативного равновесия, неподвижности. Для начала пробудите свою осознанность. Пусть ваше внимание охватит все поле физиологических ощущений в теле, от макушки до подошв. Добейтесь ощущения полного физического присутствия во всем теле, чувствуя его в малейших подробностях. Затем продолжайте дышать как обычно, уже не стремясь к вдохам и выдохам в определенном ритме. Расслабьте живот, чтобы даже при неглубоком вдохе ощущать, как проникает в него воздух. На вдохе слегка расширяйте живот, на выдохе, наоборот, втягивайте, но ритм дыхания пусть остается естественным, произвольным.